себе что-нибудь в холодильнике. Сегодня мне было лень готовить.
Похоже, не только сегодня. Катерина отправилась в кухню и залезла в старенький холодильник. Она быстро соорудила себе бутерброд с колбасой и щедро залила его майонезом.
– А Аглая где? – спросила она с набитым ртом.
– Пошла в «Иллюзион», – недовольным тоном ответила Евдокия. – Представь, нашла покупателя на эту старую развалюху! Дела у вас сейчас неважные, вот она и хочет продать театр, чтобы раздобыть наличности. А ведь это наследие Державиных! Разве можно его так разбазаривать?! Но кто спрашивает мое мнение?
Катерина присела на диван и уставилась в телевизор. Она смотрела выпуск новостей, а сама думала только об обвинениях Игоря Назарова.
Евдокия продолжала о чем-то рассуждать, но девочка не слушала, полностью погрузившись в свои мысли. Неожиданно в гостиной воцарилась тишина. Катерина мельком взглянула на Евдокию и вдруг заметила, что та смотрит на нее вопросительно, очевидно ожидая какого-то ответа. Но каким был вопрос?
– Как прошел первый день в школе? – наконец повторила бабушка.
– Неплохо, – выдавила Катерина.
– А как тебе твои… одноклассники?
– Везде хватает нормальных людей, ну и разных болванов тоже.
– Хм, – произнесла Евдокия.
И снова тишина.
Катерина впервые была с Евдокией одна и просто не знала, о чем с ней разговаривать. Бабушка, кажется, пыталась наладить контакт, но тоже не могла найти подходящую тему для разговора.
Катерина подняла глаза и увидела на стене портрет в старинной позолоченной раме. С картины на нее смотрела молодая женщина в красивом кружевном платье со стоячим воротником. Сходство не оставляло сомнений – это была Евдокия лет пятьдесят назад. На пальцах бабушки сверкали перстни, на шее красовалось бриллиантовое колье. Волосы были уложены в высокую прическу, поддерживаемую красивой тиарой. Девочка даже подошла ближе, чтобы получше все разглядеть.
– Отличный портрет! – произнесла наконец Катерина. – Ты на нем такая красивая.
– Были времена, – кивнула Евдокия. – Мы тогда состояли в дворянском собрании и частенько проводили время на всяких благотворительных балах.
– Бабуль, – неестественно нежно сказала Катя. – Ты чего? Какие дворянские собрания? Я историю неплохо знаю: дворяне были до революции…
Евдокия вскинула тонкие брови:
– И куда они потом, по-твоему, делись?
– Ну, не знаю… Вымерли, как динозавры, – неуверенно предположила внучка. – Или их просто отменили.
– Ты не знаешь? Ну да, откуда тебе знать? Твоя плебейка-мачеха явно не в курсе прошлого нашей семьи!
За плебейку Катерине стало обидно. Она любила Аглаю, и ей не нравилось, как бабушка отзывается о ее мачехе. Но Евдокия ничего не заметила и продолжала:
– Нельзя
