извиняйся. Чётко смысл схватил зато.
– Я тоже, про инцест. Дурна идея.
Таким, как ты, нет в блядках недостатка.
– Таким, как ты, порядком дать плетей бы,
чтобы себя не изводили без порядка.
– Сам знаешь, куда в случаях таких
послать охота идеологов дурных. –
И вырубилась. Вес не соразмерила
с количеством и градусом воспринятым.
Он, цокнув, перенёс не на постель её,
но на диван. Дистанцию держать мастак.
Всерьёз не брал последние слова,
но в первых – говорила суть сама.
По пояс волосы. Плетёным одеялом
спустились вниз, когда он снял парик.
Семнадцать лет. Не много и не мало.
В ней буйный дух, протест, ещё не сник.
Мы вспоминаем юношеский возраст,
как будто там нам жить было "так просто",
забыв про страсти, рвущие плотину,
ревущие, как буря над постройками,
грозя снести. Нет, кто-то бригантину
собою представлял уже, не спорю, но
есть прелесть некая в ошибках наших даже.
Чем горше слёзы, тем и радость краше.
Когда вокруг враги, а ты не знаешь,
их сколько, что кто сделал, кто что ныне
замыслил, и сто лет ещё до Нантского
эдикта… то для дам с балами казны нет:
исчерпана боями и потерями.
Но Лора, та как будто воплощала мир,
когда спала. Смотрел он, допивая.
Разгладилось лицо от нервной мимики.
Закрывшись, стали одинаковы глаза (и
смеяться не смогли бы даже киники
над сценой этой). Сам не знал Ян, почему
девчонка левая нужна теперь ему.
Инесса дома, в одеяло завернувшись,
впервые оказалась без сестры.
Не тела, но самой её отсутствие
испытывала – трещиной горы.
И тихо плакала… чему же? Не началу ль?
Вперёд не знала, но зато всё ощущала.
В соседнем городе была, побольше, Вита.
С театра вышла с ухажёром. «Муж на час»
её позвал в гостиницу. Сердито
она от предложенья отреклась.
Не потому, что он не нравился совсем ей.
Не подходило к акту настроенье.
Диана, возлежа в Грибных объятиях,
про сына думала. Важнее сын, чем муж,
для женщины хтонической. Познать её
лучше того, кто ею был (и в ней, к тому ж)
не может ни любовник, ни супруг.
Явилось озарение… да, "вдруг".
Сам мексиканец спал, опустошённый
после горячих ласк подруги зрелой.
Себе был на уме он. Бес шалил в нём,
но без последствий пагубных для дела.
