он поймать может, такой дурной малый всегда был. Может и ты его еще помнишь, он тебя лет на пять младше.
– Вряд ли, – Илья сухо пожал плечами, – я, если честно, вообще мало что помню с тех лет, разве что, как на пруд ходили.
– Тогда ты его точно знать должен, – убежденно заявила тетка, – Витек, он считай до самой школы по деревне без трусов бегал. Писался постоянно, так Ленка, чтоб не стирать каждый день, его так выпускала.
– Сейчас же не бегает? – голозадого Витька Лунин вспомнить не мог, хотя, по правде говоря, не особо и старался. – Так что вряд ли узнаю.
– Ну что ты, – махнула рукой Татьяна Васильевна, – сейчас ему форму дали, солидно выглядит, да и писаться, кажись, перестал. Надо будет потом спросить у Ленки-то.
– Так и что говорит ваш писающий мальчик? – бесцеремонно перебил тетку Илья.
– Это ты про Витьку что ли? – переспросила Татьяна Васильевна. Лунин молча кивнул. – Витька говорит, – тетка зажмурилась, напрягая память, и затем, запинаясь, процитировала. – Убийство произошло ориентировочно с двадцати тридцати до двадцати двух тридцати восьмого июня. С учетом того, что тело было обнаружено только на следующий день, и нестабильностью погодных условий в данный промежуток времени, интервал совершения преступления может быть расширен с двадцати до двадцати трех часов.
Окаменевшее лицо Татьяны Васильевны вновь вернулось к человеческому обличию. Тетка тяжело перевела дух и потянулась к кружке с водой.
– Видишь, наизусть выучила, – объяснила она Лунину, возвращая пустую кружку на стол, – Ленка дала бумажку почитать, пока Витька в бане парился. Там еще много чего написано, но уж больно непонятно, как будто нерусский какой писал.
– Заключение экспертизы, – кивнул Илья, – они всегда так пишут, чтобы умнее казаться. Странно только, что оно у вашего Витьки оказалось. Он же полицейский, оперативник, я так понимаю, а такие документы, как правило, у следователя хранятся. Хотя конечно, могли сделать копию.
Тетка еле заметно пожала плечами, давая понять, что данные процессуальные тонкости находятся за пределами ее понимания.
– Ладно, со временем разобрались. Теперь с самим убийством, что там вообще было, вы знаете?
Татьяна Васильевна испуганно вздрогнула и уставилась на Илью вновь начинающими блестеть от слез глазами.
– Да откуда ж мне знать, Илюшенька, что там быть могло? Я ведь и на следующий день, как ее, бедную, нашли, побежала туда, так ведь пройти нельзя было. Все огородили, ленту натянули как на стройке. Я так ее и не увидела, Дашку-то. А Толик уже позже приехал, когда увезли ее. Пришел на то место, где она лежала, упал на колени и так стоял, не шевелился целый час, наверное. Так его оттуда ваши и забрали.
Татьяна Васильевна всхлипнула и закрыла лицо руками. Илье было хорошо видно, как неровно бьется на шее у тетки набухшая синяя прожилка, как вздрагивают ее сухие, с выпирающими ключицами, плечи. Лунин чувствовал, что должен что-то сказать, как-то утешить плачущую женщину, но привычный набор
