расстраивайся, – положила мне на плечо руку Лизка, выходя следом. – Тест был такой сложный, что я вообще сомневаюсь, что поедет кто-нибудь окромя нашего ботаника Федора.
Федор выплыл из аудитории счастливый до омерзения. Пара крупных неровных резцов выпирала из-под растянувшейся губы, на которой позорно топорщилась юношеская небритая поросль.
– Правильно, ты же не хочешь на раскопки с Федором? – хохотнула Юлька рядом.
Я грустно улыбнулась в ответ, уронив голову на руки. Нет, я хочу на раскопки с Федором или без Федора, с профессором или без. Я просто хочу. Но теперь, кажется, эта дорога для меня закрылась по вине вездесущих сестер.
Вот мало они портили мне жизнь раньше, когда еще мы жили вместе? Мало было выпито моей крови, когда умер отец, а им не было до этого никакого дела? Конечно, ведь им он – не родня. И даже теперь, стоило мне начать зарабатывать самостоятельно, снять, наконец, себе квартиру, любую, лишь бы подальше от них, так теперь и в институте они портят мне жизнь. Интересно, если я уеду когда-нибудь на раскопки пирамиды какого-нибудь скучного Тутанхошнапса, они и там меня достанут? Наверняка. Случайно выльют на мумию бутылку колы, и меня с треском и позором уволят, выписав громадный штраф.
Встряхнула головой, отгоняя пугающие фантазии. Даже плакать расхотелось. Нужно обязательно дать себе слово никогда не подпускать Нику и Лику к раскопкам. Никогда!
Особенно с колой.
– Лан, ты чего? – спросила Лиза. – У тебя вид такой испуганный.
– Ты испугалась, что итоговую оценку за год эта ерунда испортит? Не бойся ты, не повлияет этот тест ни на что, – махнула рукой Юля. – Мне наш препод сказал, что экзамен принимает он, а не этот индюк. И он будет решать, кому что ставить, а не какой-то тест.
– Да нет, – махнула я рукой. – Я в Амфиполи хочу, – выдохнула тоскливо.
– Слушай, – подошла вдруг Ника, заметив мою апатию. – Ну, честное слово, только пыльный синий чулок может интересоваться какими-то там старыми камнями. Брось заниматься ерундой! Я все равно попрошу Сашулю взять тебя с нами. Развеешься.
Подняла на нее взгляд полный бессильной ярости. И вот что полагается делать в таких случаях? Ведь она и правда не понимает.
– Ник, иди отсюда, а! И так тошно. И не пойду я с твоим хахалем никуда.
Махнула рукой и отвернулась.
– А я тебя с хахалем и не отправляю, – обиженно ответила она. – Я тебя с нами хотела взять. Но дело твое. Можешь тут сидеть и киснуть дальше.
– Может, меня возьмешь? – попросила Лика с надеждой.
– Тебя не возьму, и не проси, – и они обе ушли.
А я осталась сидеть на мраморной скамейке, размышляя о жизни.
– Может, попросишься сама, если для тебя это так важно? – спросила Юля, видя, что я никак не реагирую на другие темы для разговора.
А у меня в глазах зажегся огонек надежды.
– Да! Он должен меня принять! – воскликнула я и, позабыв все на свете, побежала обратно в аудиторию.
Мужчина,
