философы видели ее в характере и добродетели. С современной научной точки зрения все природное в человеке имеет полностью биологическое происхождение, коренящееся в генах и закодированное в организме.
Где бы ни обреталась наша природа, ее полагают постоянной и незыблемой. Я называю это убеждение «психологическим фиксизмом» – по аналогии с тем, как геологи считали континенты фиксированными. Фиксизм дает ощущение надежности. Точно известно, что представляют собой окружающие и мы сами. Но это загоняет нас в рамки: мошенники всегда будут мошенничать, а лгуны всегда будут лгать.
Согласно френологии, псевдонауке XIX века, каждая умственная способность заключена в отдельной квартире нейронной недвижимости. Кронциркулями френологи измеряли выпуклости и впадины черепа и определяли степень добросердечия и совестливости. Такого рода фиксизм был на руку поборникам господствовавшей социальной иерархии[44]. Френолог Чарльз Колдуэлл колесил по югу Америки, провозглашая, что мозг выходцев из Африки создан быть угнетенным. Всякие прочие оперировали мнимыми биологическими истинами, пытаясь доказать, что женщины неспособны к образованию, бедные сами виноваты, а преступники неисправимы. Как наука френология была несостоятельна, но как идеология очень удобна.
К началу XX века нейронауки изжили френологию, но представление о неизменности нашей природы осталось. Исследователи знали, что человеческий мозг развивается скачками на протяжении всего детства, причем не просто растет, а образует завораживающе запутанную структуру. А потом вроде бы прекращает меняться. С доступными тогда инструментами нейробиологи не нашли изменений после взросления. Это согласовалось с общепринятым мнением о человеческой природе и стало догмой. Ученые пришли к убеждению, что хотя порезы заживают, нейроны, утраченные после сотрясения мозга, в результате старения или на мальчишниках, не восстанавливаются.
Основоположник современной нейробиологии Сантьяго Рамон-и-Кахаль описал это так: «В мозге взрослых нейронные пути фиксированные, конечные и неизменные. Они могут умереть, но не могут возродиться. Суровый закон исправит только наука будущего»[45].
Менять закон науке не пришлось, оказалось достаточно осознать его ошибочность. Одно из первых в череде открытий сделали примерно тридцать лет назад во время изучения певчих птиц. Каждую весну самцы вьюрков и канареек сочиняли новые мелодии для соблазнения потенциальных супруг. Ученые обнаружили, что, заучивая репертуар, птицы отращивали тысячи новых клеток мозга в день[46]. В последующие годы новые нейроны находили у взрослых крыс, землероек и обезьян.
Скептики все еще сомневаются в том, что мозг продолжает развиваться у взрослых. Главный прорыв неожиданно принесла холодная война. В первые годы противоборствующие страны регулярно тестировали ядерное оружие, вплоть до договора 1963 года о запрете испытаний.
Помимо френологии, расистские, гендерные и классовые заблуждения защищались и другими видами биологического детерминизма. Обзор см. Stephen Jay Gould, The Mismeasure of Man (New York: W. W. Norton, 1996).
Santiago Ram
Arturo Alvarez-Buylla et al., “Birth of Projection Neurons in the Higher Vocal Center of the Canary Forebrain Before, During, and After Song Learning,” Proceedings of the National Academy of Sciences 85, no. 22 (1988): 8722–26. Обзор нейронной пластичности у нечеловекоподобных животных см. Charles Gross, “Neurogenesis in the Adult Brain: Death of a Dogma,” Nature Reviews Neuroscience 1, no. 1 (2000): 67–73.
