style="font-size:15px;"> Конюшенный переулок, дом 7.
Открыто ежедневно с 9-00 до 20–30
– Кто такой этот Икс-Ти-Си-Маммер? – спросил Орсон.
– Без понятия, – качнул головой Камохин. – Но Конюшенный переулок – это в двух шагах от пересечения Капотной улицы с Сокольным бульваром.
– Полагаешь, отморозки заглянут на выставку?
– Если еще там не побывали. Музей на пути их следования. И, я бы сказал, красиво вписывается в общую схему.
– Они могут и не знать о выставке, – заметил Осипов.
– Ну да. А еще они могли забраться в зону только для того, чтобы обкатать свой снегоход. Ты только представь себе, Док-Вик, насколько проблематично достать мощный снегоход в средней полосе России в середине лета.
Осипов плохо разбирался в подобных делах, но все же добросовестно попытался себе это представить. И у него это даже почти получилось. Но закрепить успех ему помешал отдаленный рокот работающего двигателя. Звук был настолько тихий, расплывающийся и смазанный, что, казалось, доносился одновременно со всех сторон. Даже с неба и из-под скованной ледяной коркой земли.
Брейгель проверил дескан.
– Ничего.
– Слишком далеко. – Камохин кинул автомат на плечо. Коротко скомандовал: За мной, – и побежал вверх по бульвару.
Осипов чувствовал странное возбуждение. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Он ясно отдавал себе отчет в том, что ждет его впереди. Не пройдет и получаса, как ему придется стрелять в других людей. Быть может, он даже кого-то убьет. Для Камохина или Брейгеля это был, если и не сущий пустяк, то уж точно некая издержка профессии, без которой ну никак не обойтись. Дантисту, наверное, тоже не доставляет особого удовольствия ковыряться в гнилых зубах. Однако без этого его профессия попросту невозможна. К тому же он, скорее всего, испытывает при этом некий профессиональный интерес и стремление как можно лучше выполнить свою работу, дабы облегчить страдания больного. Который, скорее всего, сам же и в ответе за то, что случилось. Быть может, Камохин и Брейгель, как и дантист, считали, что, причинив страдание в одном месте, они принесут облегчение в целом. Все верно, и Осипов это прекрасно понимал, он должен сделать это для того, чтобы спасти женщину с детьми. Но ему не давал покоя вопрос, почему все должно произойти именно так, а не иначе? Кто наделил его правом решать, кому жить, а кому умирать? Наверное, это и есть классическая интеллигентская рефлексия: с одной стороны, ты понимаешь, что все делаешь правильно, с другой – терзаешься сомнениями о том, почему нельзя иначе?
– Брейгель! – на бегу окликнул Камохин.
– Я! – тут же отозвался фламандец.
– Торговый центр или музей?
– Музей, – не задумываясь, ответил Брейгель.
– Почему?
– Не знаю.
«Вот так, – отметил про себя Осипов. – Вот так принимает решение истинный профессионал – не задумываясь.
