спала летаргическим сном, отождествляя замороженную вечность остановившегося времени. Охраняя коммунистическое бессмертие.
О чём думает голова каменного идола? Хранит ли камень память пещерной жизни, когда поклонялась ему, как первому богу?
Андрей оторвал взгляд от магнетической силы площади. И снова погрузился в пёстрый шум и гам города. Он искал дочь мастера Изумруда.
В здании исторического музея Андрей наконец увидел её – живой экспонат красоты в образе смертной женщины. Умных посетителей не было. Спокойная музыка тишины разлилась по его залам. И в глубине, как тень монгольской Офелии, бродила над сокровищницей национальной истории, молодая Кира Изумрудовна.
Андрей снова изумился, прикоснувшись зрением к её родниковой чистоте. Как поэт, столкнувшись лоб в лоб с грацией из сонета. Обаятельная грусть миндалевидных глаз излучала невидимое сияние, по которому узнают святых. Чёрная тугая коса завершала образ женщины из потусторонней мечты. Она волшебно проплывала по паркету, как по плоскости льда.
– Кира, – окликнул он девушку из саги. Эхо мраморной тишины разбудило музыкальную залу.
Кира не хотела говорить об отце. Надежда на взаимность растаяла. И она сама растворилась в тяжелых портьерах служебного входа.
В музее он пробыл долго. В храме истории, как в церкви, становишься сопричастным к тайне. Мысли пьют энергию шедевров.
Развоплощённые астральные духи выплывали из экспонатов, совершая прогулку по времени.
Это можно увидеть так же, как дыхание жизни распускающегося утреннего луча. Когда ты и город – один на один. Прощупывая друг друга тайным вниманием.
Покидая пустые залы и направляясь к выходу, Андрей снова заметил зачарованную женщину. Кира смотрела сквозь стекло двери, в задумчивой позе медиума. Остывающий солнечный луч бликовал на перламутровых дольках серебряной сережки. Соскользнув, скатился по щеке… В зеркалах глаз отражалась стеклянная даль неба.
Но не это поразило Андрея. За спиной женщины качнулся контуром призрачный силуэт, прорисовываясь в чёткую бронзовую фигуру с птичьим, орлиным профилем. Человек-птица, сверкнув ястребиным глазом, повернул голову к нему, заглатывая желтым зрачком его трепетную мысль. Вздрогнула хищная ноздря клюва.
Фантом приобретал устойчивость, будто сам египетский бог Ра сошёл на землю.
Андрей продолжал двигаться к нему, но видение не растворялось.
Он наткнулся на Киру. Пальцами входя в невесомую пустоту духа. Пелена всколыхнулась как вода, и призрак исчез.
Глаза Киры склонились над ним, приводя в душевное равновесие. Испуг уже вспорхнул с бледного лица.
– Что так взволновало вас?
– Ничего. Всё равно не поверите.
Андрей приводил в порядок растрёпанные мысли, извиняясь искренней улыбкой.
– Мне
