в отношениях тех, чье здоровье не позволяло им принять участие в космическом полете поступали достаточно жестко: «Еще летом 1960 года два слушателя-космонавта были временно отстранены от подготовки. 16 июля 1960 года у Анатолия Карташова после вращений на центрифуге при 12-кратной перегрузке на спине были обнаружены мелкие кровоизлияния (петехии). А 24 июля 1960 года Валентин Варламов получил серьезную травму шейного позвонка во время купания. После длительного обследования и лечения оба они были отчислены из отряда слушателей-космонавтов. Валентин Варламов был отчислен 6 марта 1961 года, а Анатолий Карташов – 7 апреля 1961 года». [2] В системе были заложены принципы воинской дисциплины, сами летчики были практически на казарменном положении. Оставление части приравнивалось почти, что к дезертирству, за употребление алкогольных напитков и аморальных поступков следовало наказание: «В космос довелось слетать лишь 12 из них. Четверо (Иван Аникеев, Григорий Нелюбов, Марс Рафиков и Валентин Филатьев) были отчислены из отряда за „нарушение режима“, а Дмитрий Заикин был отчислен по состоянию здоровья… 24 марта 1962 года приказом Главкома ВВС №80 был отчислен из отряда космонавтов за нарушение режима (самовольная отлучка из расположения части). По мнению самого Марса Рафикова, причиной отчисления послужило его желание развестись с женой». [2]
Все было очень строго и сурово. Даже герои Космоса Юрий Гагарин и Герман Титов при совершении ими поступков, которые могли бы, в случае широкой огласки, навредить репутации советской космонавтики, тоже привлекались к партийной и дисциплинарной ответственности. Юрия Гагарина распекали по партийной линии за неудавшуюся любовную интрижку, упоминание о которой есть в мемуарах генерала Каманина и в свидетельствах от других участников этих событий: «Прощальный вечер 3 октября описал в своем дневнике и генерал Николай Каманин. «За день Гагарин чрезмерно «напрощался». После ужина Юра сразу лег спать. Женщины играли в карты. В 22:00 я с женой ушел отдыхать, а в 23:50 она разбудила меня криком: «Коля, вставай! Внизу что-то случилось!» Через минуту я увидел Гагарина лежащим на садовой скамейке. Лицо и рубашка Юрия были в крови, на лице – рваные раны. Валя в слезах кричала: «Что же вы все стоите, помогите ему! Он умирает!» Срочно вызвали врача и начальника санатория. Через четыре часа приехали флотские врачи, сделали на месте операцию. Заключение: пробита надбровная кость, но рана не смертельная, над левой бровью останется шрам. Порекомендовали в течение трех недель сохранять постельный режим. Из опроса Рудного, Масалова, Азбиевича, Титова, медсестры Ани, Валентины Ивановны и других людей я установил следующее. Гагарин проснулся около 22 часов, помогал купать Галку, а потом спустился в гостиную на первый этаж, где Валентина Ивановна с другими женщинами продолжала играть в карты, а мужчины – в шахматы. Юра «болел» за шахматистов, «помогал» жене, менял пластинки на проигрывателе, танцевал и был в нормальном состоянии.
В 23:47—23:48 Юра
