Юнис! – Гэс, развеселившись, хлопнул в ладоши, совсем как маленький мальчик.
– Э, хорошо. А что, мне нравится.
– Так, а что там с фамилией…
– Чейн.
– Тогда Чейс. Ты скрываешься, ведь так? – Парнишка зрел в корень.
– Не совсем. Но пусть будет так. А не слишком ли несуразно получается? Юнис Чейс.
– Так даже лучше. Меньше подозрений вызовет. Слишком красивые имена у всех сразу вызывают подозрения. Ни для кого не секрет, что у людей ОКЗ туго с фантазией.
– С этим не поспоришь.
– Решено. Юнис Чейс, Юнис Чейс. Юнис Чейс. – Гэс захлопал в ладоши, припрыгивая от удовольствия.
– Ладно, великий выдумщик. Ты, наверное, голодный? Пойдем разогрею рагу. Сама готовила.
– А ты умеешь готовить?
– Не особо. Но Дрину понравилось.
– Ну тогда пойдем. – Сэмигэс вперед меня вышел из комнаты, прошел через зал к кухонному модулю и залез в хладагентный шкаф. Достал кастрюлю.
После чего, принюхавшись, заметил:
– Пахнет вкусно!
– Скажешь тоже. – Я смутилась, забрала у него тяжесть, поставила на стол и потянулась за тарелками. Наложила нам обоим и запихала их в шкаф для разогрева. Если честно, не сильна в названиях кухонных модулей. Нужно будет найти книгу на эту тему.
Устроившись за барным столом, встроенным в боковую стену, Сэмигэс начал от нетерпения тарабанить пальцами по столу. Пока грелась еда, я достала пресные лепешки и налила воды в стаканы.
– Как тебе Дрин?
– Пока не знаю.
– А что там знать, хороший парень. По нему не скажешь, но он очень добрый.
– Это да. Судя по тому, как ты тут хозяйничаешь, бываешь у него часто.
– Да, раньше я помогал ему с уборкой и готовкой, худо-бедно справлялись.
– Ясно. А где твои очки? Купил?
– А, очки, да, надо купить как-нибудь, – неопределенно ответил Гэс, опустив глаза.
– Слушай, мне можешь говорить правду. Не стесняйся. А вот и еда. – Я поставила поднос на барную стойку и села на высокий стул, стоявший рядом с Сэмигэсом.
Пользуясь случаем, чтобы не отвечать, парнишка принялся за еду, поглощая полную тарелку с космической скоростью.
– Можно добавки? – Сэм протянул мне пустую посуду, – не грей, холодной поем.
– Нет, нельзя холодной, это вредно, – сказала я, протянув свою еще не начатую чашку с рагу. Вернулась к кухонному модулю и наложила себе новую порцию.
Быстро доев вторую чашку, Гэс принялся за лепешку, он жевал ее чисто машинально, задумавшись о чем-то своем. Так молча мы и поели, точнее, ела я, а Сэмигэс мял в руках лепешку.
– О чем задумался? – спросила я, убирая со стола и забирая многострадальную еду у него из рук.
– О том, где спать в этот раз, – почти машинально ответил тот.
Мой обеспокоенный взгляд остался незамеченным. Он продолжил молча разглядывать свои руки,
