Если сомнительный дочкин проект лопнет, то при всем желании они не смогут помочь: их собственное финансовое положение оставляло желать лучшего.
Лишь самые младшие не остановили своего внимания на экономической сути происходящего, потому что оба уже очень хотели писать и в то же время еще не расхотели бегать и прыгать.
– Вы ничего не понимаете! – даже слегка обиделась Мария. – Этот корабль, – папа вздрогнул, но сдержался, – больше двадцати семи метров в длину, около пяти – в ширину! Сто тридцать квадратных метров в одном уровне! И к тому же – плавает!
– Ходит, – поправил папа. – Как может, – не удержавшись, добавил он.
– А зимой? – спросила мама. – Он что, ледокол?
Она не подкалывала, просто интересовалась.
Мария промолчала. Зима была слабым местом проекта. Внутренний объем, отделенный от атмосферы лишь тонкой сталью, не прогреешь ни за какие разумные деньги.
Ну и ладно!
Зато в навигационный период он за пару удачных рейсов может оправдать месячные расходы на содержание.
А самое главное – у солистки пока неизвестного джаз-банда Марии Ежковой появлялся собственный концертный зал. И даже, может быть, своя преданная публика – куда ж им во время плавания с корабля деваться?
Машин корабль наконец пришвартовался. Конечно, не у собственной причальной стенки – это в центре Москвы слишком невероятная роскошь, а рядом с тремя другими суденышками, став четвертым со стороны реки. Даже такой не вполне шикарный вариант появился лишь благодаря многолетним профессионально-дружеским связям Михалыча – вообще-то становиться в четыре ряда не полагалось, несмотря на значительную ширину реки в этом месте.
Мария, не сдерживая волнения, двинулась к своему долгожданному кораблю. Идти пришлось через три теплоходика класса «Москва». Маленькие, метров шесть в ширину, вплотную пришвартованные друг к другу бортами, они преодолевались за несколько шагов. Тем не менее даже эти суденышки были куда больше ее вновь приобретенной движимой собственности.
И вот ожидающие на личном борту Марии Ежковой.
– А ничего судно, – ответил Михалыч на не высказанный вслух вопрос друга. – Я даже не ожидал. Дата следующего слипа – через три года. Лицензия на радиостанцию – еще на дольше. Самое же главное – подводная часть вся насквозь новая, винт почти новый, плюс дизелек оказался живой. Ярославский, ухоженный. Сто пятьдесят сил. Наработка – полторы тысячи моточасов. Очень терпимо.
– Что такое – слип? – Мария в любом деле старалась разобраться до деталей.
– Все суда проходят освидетельствование. Их вытаскивают из воды и осматривают корпус.
– Значит, корпус хороший?
– Отличный, я же говорю. – Михалыч улыбался, демонстрируя хорошее настроение, – таким веселым требовательный речной волчара был далеко не всегда.
– Ну, слава богу, – начала успокаиваться
