А по сути – «камазник» то же самое говорит, что и первый свидетель. Испарилась микрушка!..
– Бред!.. – замотал головой Бессонов. – Ну, бред же!
– Сейчас ты скажешь, что они сговорились, тоже были участниками общего заговора…
– Да уж проще поверить в это, чем в их показания! – фыркнул Геннадий Николаевич. – И вообще… Ты категорически настроен против моей идеи?
– Это ты о чем?
– Да насчет того, чтобы узнать, кто еще пропал.
– Ну, если тебе так неймется…
Ненахов снова достал телефон. Нажал пару кнопок, поднес трубку к уху, подождал. Потом кивнул невидимому собеседнику:
– Извини, забыл спросить. Кто-нибудь обращался насчет пропажи людей? Ну, ты понял, в связи с чем… Да-да, именно… Так… Да… И все?.. Диктуй. Нет, лучше скинь эсэмэской… Благодарю. До связи!
Он не стал убирать мобильник и сказал, в ожидании сообщения глядя на дисплей:
– Одно заявление есть. Девушка пропала, ее мать приходила. Точнее, не заявление даже, официально его лишь через трое суток после пропажи можно принять… Но там как раз мой знакомый сидел, которого я просил все по этому делу собирать. Короче, есть подозрение, что девушка именно в этой маршрутке ехала. Сейчас мне ее координаты скинут. Ага, вот как раз!..
Мобильник пикнул, и Ненахов щелкнул клавишей.
– Нормалева Зоя Ивановна, вот телефон и адрес.
– Это мать так зовут или девушку? – заглянул в дисплей телефона Бессонов.
– Да какая разница! Адрес у них один. И телефон, видишь, домашний. Звонить будем или сразу поедем?
Поехали сразу. Геннадий Николаевич отчего-то побоялся звонить. Вдруг женщина откажется с ними встречаться или еще что-нибудь… Даже соображение, что если она сама обратилась в милицию, то вряд ли станет избегать встречи, не убедило его поступить иначе. Да и Ненахов не спорил – ехать так ехать. Благо, городок небольшой, не стоверстовый крюк делать.
На звонок открыли сразу, будто их ждали. Впрочем, открывшая дверь миниатюрная стройная женщина, похоже, и впрямь с нетерпением ждала известий, поскольку, тревожно переводя взгляд с одного мужчины на другого, испуганно спросила:
– Вы из милиции? Соня… нашлась?..
Бессонов не знал, что ответить, и посмотрел на друга. Тот чуть замялся, подбирая слова, и наконец выдал:
– Мы не совсем из милиции… Я там раньше работал, но сейчас выступаю… как частное, так сказать, лицо. И вот – Геннадий Николаевич тоже. Ваш, как говорится, товарищ по несчастью.
Женщина перевела взгляд на Бессонова. Нахмурила брови, поморгала, будто силясь что-то вспомнить, провела ладонью по гладко зачесанным, огненно-рыжим – явно крашеным – волосам. Затем в ее серых, молодых и выразительных глазах вспыхнул огонек узнавания.
– Геннадий?.. Гена? Бессонов?..
Геннадий Николаевич недоуменно дернул головой, прищурился…
– Зоя? Кокошечка?! –
