Валька – единственный обитатель аппаратной, кто рад меня видеть и не скрывает этого.
Свиперы – это в кёрлинге такие тётки со швабрами. Бегут, суетятся, шлифуют или царапают лёд перед скользящим камнем, подправляя направление его движения. Траекторию.
– Вон, – я киваю на третью кабинку, – как царь Кощей над златом чахнет.
Длинноносая девица, насупив брови, всматривается в свои открытые ладони. Между пальцами радужным водопадом просачиваются колечки чешуи.
Пластиковые манипуляторы выдвигаются из стен и переносят посудины с нанкой в прозрачные вакуумные шкафы. Внутренний контур каждого колечка, соприкоснувшегося с твоей рукой, ловит какое-то колебание, эманацию, и запоминает её навсегда. Чешуя – штука одноразовая. Колечки почувствовали тебя. Вопрос, почувствуешь ли их ты.
– Подойдите к шкафу, – голос кадровика транслируется одновременно во все семь кабин. – Положите ладони на стекло и постарайтесь притянуть или оттолкнуть тестовый материал.
Весь фокус в этом «постарайтесь». На собеседовании в «Орбиты» не принято переспрашивать. И девчушки стараются. Морщат переносицы, пыхтят, полуприкрывают глаза, хищно шевелят пальцами. За короткие секунды они успевают поверить в свои телекинетические способности, магические навыки, и черт-те во что ещё, но только у одной эта спонтанная вера неожиданно находит видимое подтверждение. Девчонка, на которую я поставила, изумлённо замирает. Между ладонями будущей орби, а может, и свипера, за толстой преградой термостойкого стекла хаотичной рябью, искристым снегом бушует вихрь прозрачных колечек чешуи. Взлетает, опадает и снова взлетает.
Иногда нам приходится сопровождать Джафа на «линию обороны».
Милка, впервые удостоенная подобной чести, жмётся ко мне как телёнок. Декольтированный нашпиленный заминиюбленный телёнок. Орбитальная Золушка.
Плацдарм сочится иллюминацией. Укрепрайон ломится от яств и изысканного бухла. Вероятный противник гламурен и тысячелик. От смазливых мордашек и холёных рыл некуда глаза прятать. Баблобыдло, как когда-то окрестила здешний контингент быстрая на язык царевна Марика. Сплошь акционеры, инвесторы, меценаты и филантропы. Фельдмаршалы налоговых инспекций и махараджи пенсионных фондов.
От таких не спрячешься, любит повторять Джаф. Частная космическая корпорация – это противоестественно для нашей страны. Пусть мы не запускаем своих кораблей – но ведь трогаем чужие! Значит, надо слиться с ландшафтом, девочки.
И мы сливаемся. Цедим шампунь, пощипываем виноград. Лучезарим. Мило тупим.
Замзамы и генпреды вьются роем – всё больше вокруг пейзаночки Милки, но и мне перепадает.
– Джафар Резович, – игриво хмурится какой-то молодой да ранний. – Как же так: в вашей-то отрасли и делать ставку на прекрасных дам? Я бы сказал даже, очень прекрасных…
Чтобы случайно не икнуть, спешно отпиваю. Мы – кариатиды, мы держим небеса, хочется ответить мне. Понимаю,
