хотя казаться сильной женщиной иной раз было невыносимо и под сенью маминого крыла было тепло и уютно. Желание поделиться растущими, как снежный ком, проблемами было невероятным, но не заставлять же переживать еще и мать? Она, прямая и неспособная к обходным маневрам, при первой же встрече выложит зятю все, что о нем думает. Валерий, конечно, с тещей ругаться не будет, но потом ноги его не будет у моих родителей как минимум год. Заманить его туда будет впоследствии не просто и потребует длительного умасливания и уговоров.
Аппетит пропал. Курица мгновенно потеряла свою привлекательность. Я решительно открыла холодильник и вытащила бутылку, цена на которую была заботливо указана в прейскуранте, приколотом к стене портновской булавкой. Вино было скверным, цена – беспредельно завышенной, но сейчас мне хотелось выпить. Точнее, выпить красиво, со свечами, хрустальными бокалами, джазом в колонках и внимательным мачо на другом конце стола, с томным мутноватым взглядом андалузских очей. Осуществить задуманное не получалось по причине полного отсутствия требуемого реквизита. Бокалы оказались коньячными, небогатая фонотека могла предложить лишь шансон и попсу в самых ее неромантичных проявлениях, свечи и мачо отсутствовали как таковые.
Я набулькала себе полный бокал вина, подошла к окну и, прижавшись лбом к стеклу, мрачно уставилась вниз, на освещенную улицу, мелькавшую светлячками автомобильных фар. На город наваливалась ночь, сырая и неприятная после недавнего дождя, великая путаница тоскующих женщин, выходящих в такое время на охоту. После променадов по темным улицам искательницы приключений, как правило, просыпаются в постели с посторонним мужчиной и, сожалея о содеянном, бегут к родному очагу, зализывая раны, нанесенные самобичеванием. Впрочем, хватает и охотниц, для которых случайные связи с брутальными лишь во мраке самцами – дело обыденное, осуществляемое по принципу «всем козлам назло». Ночные кошки приходят к миске с подогретым молоком, когда заблагорассудится, и совершенно не думают о том, что хозяин, возможно, всю ночь дежурил на балконе и дергался от каждого шороха. Ночь – время свободных от предрассудков женщин и гулящих самцов… Ночь – пора обиженных жен, жаждущих реванша… Сколько случайных романов завязывалось в эти минуты? Сколько браков рушилось карточными домиками? Сколько особей обоего пола, поджимая хвост, возвращалось на привычную подстилку, чтобы потом, месяцами покорно снося тычки и издевательства, вновь сбежать в ночь на безумную охоту, пышущую сексом и свободой?
Телевизор бубнил и хохотал. Раздраженно оторвавшись от стекла, я направилась в комнату и нажала на кнопку пульта. Телевизор захлебнулся и смолк. Тишина вползла в квартиру змеиными кольцами. Больше всего мне хотелось что-то разбить, сломать… словом, наполнить этот мир синих обоев звуками. Схватив мобильный, я торопливо надавила на несколько клавиш, заставив динамики тоненькой «Нокии» страдать вместе с солисткой готической рок-группы…
The world seems not the same,
Though I know nothing has changed.
It’s all my state of mind,
I can’t leave it all behind.
