тысячи сорок первому году! Всепроникающий прогресс обошел стороной такое полезное изобретение, как старые, добрые шпингалеты. Марат распахнул окно. Перед ним расстилалось картофельное поле. Ровные и довольно глубокие борозды – мечта любого любителя бега по пересеченной местности.
Из коридора доносилось невнятное бормотание обезвреженной Дуськи и грохот – Байдак штурмовал дверь.
Вербицкий прыгнул вниз. Навстречу своей мечте о беге по картофельной ботве, он сделал только один шаг. Удар по голове опрокинул Марата на спину. Байдак приехал не один. Не на того напали. Петенька, тонкоголосый громила, поджидал беглеца у окна.
– Готово! – проорал он победным фальцетом. – Я взял эту гадину, товарищ капрал!
Флаг вам в руки, господа эсэнэсовцы. Ваша взяла. Банкуйте. Перед тем, как ухнуть в колодец беспамятства, Вербицкий увидел небо. Белое как простыня. Без единого облачка. И пятно солнца. Желтое на белом.
Глава 6. Партизан Вербицкий
Разогретый солнцем асфальт жег босые ступни Марата, но он не трогался с места. Никак не мог отвести взгляда от лиц пассажиров, приникших к окнам поезда. Авария, несомненно, внесла некоторое разнообразие в рутину их поездки. Дома они обязательно расскажут о том, как их поезд сбил пацаненка из провинциального городка, названия которого они так и не запомнили. Это будет дома, а пока… Марат видел расплющенные о стекло носы любопытных детей. Их папаш, почесывающих волосатые животы. Кто-то прожевывал соленый огурец, которым закусил стопарь водки, кто-то откровенно зевал и поглядывал на свою верхнюю полку. Погиб? Не спорим – погиб. Но мы-то ведь живы! Война войной, а обед и сон – по расписанию.
Промелькнул последний вагон. Затих вдали стук колес поезда-убийцы, а Марат все еще стоял на месте. Не мог заставить себя пересечь рельсы, превратившееся в границу, отделявшую беззаботное детство от жестокого мира, в котором смерть хоть и не очень частое, но вполне обычное явление.
В чувство Марата привел пронзительный вопль автомобильного гудка. Мальчик обернулся и тут же отпрыгнул на обочину. Слишком уж грозной была рожа, которую скорчил водитель бежевого «Москвича». Нервного мужика можно было понять – позади него выстроилась вереница из десятка машин.
Караван из легковушек и грузовиков тронулся в путь. Марат, обретший способность двигаться, наконец, пересек рельсы.
Жженный поджидал его за переездом. Опершись на полосатый столбик локтем, он прикурил воткнутую в угол рта сигарету. Блаженно затянулся. Выпустил облачко серого дыма и улыбнулся мальчику как старому знакомому.
Марат остолбенел. Он впервые видел этого человека. Был готов биться о заклад, что никогда его не встречал. В городе с населением в десять тысяч невозможно затеряться дяденьке с такой колоритной и страшной внешностью. Лицо и голова его были сплошной раной. Казалось парня ткнули мордой в горку раскаленных углей и продержали в таком положении не меньше минуты. Кожа зарубцевалась
