и кувшинчики с какими-то притираниями.
– Встань на колени и подними голову, – сказал он, не глядя на Диму.
Дима мрачно подчинился. Торговец со знанием дела замазал наиболее выдающиеся синяки и кровоподтеки на его физиономии и велел позвать тех двоих, которых Дима вчера вечером попортил во время драки.
Гераклея, небольшой сицилийский портовый город, ослепляла белыми стенами, сплошь исписанными углем и красной краской. Дома стояли к улицам спиной, окнами во дворы. Диму тошнило от голода, духоты и пыли. Как назло, торговец вел их портовыми кварталами, пропахшими рыбой и смолой. Они поднялись по крутой, извилистой улочке, и торговец постучал рукояткой бича в довольно грязную дверь.
Через несколько минут они стояли уже в прохладной полутемной комнате, освещенной через отверстие в потолке. Навстречу им шел человек средних лет, одетый в легкую тунику и легкие сандалии. Внешность его была совершенно стертой: серое лицо, маленькие глазки, чуть отвисшие щеки. Он напомнил Диме завуча их интерната.
– Милейший Канноний! – вскричал он.
– Милейший Воконий! – отозвался торговец.
Они перешли на диалект, которого Дима не понимал. Солдаты торчали у входа, припечатав сапогами мозаичную надпись на пороге, и глазели по сторонам. Приятели куда-то удалились. Дима уселся на холодный пол. После раскаленной пыли это было блаженством. В интернате в это время обед. Он гулко вздохнул, вспомнив родную столовую.
– Вадим Баранов, – услышал Дима свое имя.
Он вздрогнул и поднялся на ноги.
– Сюда, – позвал чей-то незнакомый голос. Он звучал из-за темного занавеса на противоположной стороне комнаты. Дима откинул занавес, и свет ударил его по глазам. Под ясным небом зеленели подстриженные в форме птиц и рыб низкие деревца и кусты, среди них голо белели скульптуры.
Его тронули за руку.
– Сюда. Господин ждет тебя.
– А вы кто? – спросил Дима своего провожатого.
– Я диспенсатор[11], – последовал исчерпывающий ответ.
Воконий и Канноний сидели в крытой галерее, потягивая винцо. Диспенсатор толкнул к ним Диму и, поклонившись, ушел. Воконий с интересом рассматривал павшего духом сюковца. Затем повернулся к Каннонию:
– Кто он по справке?[12]
– По справке он врач, но и боец недурной. Посмотри, как сложен! Несомненно, на родине его обучали владеть оружием.
Воконий покачал головой в раздумиях.
– Десять динариев, – сказал он.
– Дорогой мой Воконий!
– Хорошо. Сорок одна сестерция.
– Одиннадцать динариев, – сказал торговец. – Но учти, это грабеж.
– Северяне быстро дохнут, – отозвался хозяин дома, отсчитывая сорок четыре сестерции.[13]
Вадим проснулся от того, что в него тычут палкой. Тыкали в спину, не то чтобы больно, но назойливо
Диспенсатор – для понимания повести абсолютно неважно, что это такое
Справка. – На шею рабу продавец вешал дощечку, на которой указывал родину, возраст, знания, достоинства и недостатки продаваемого. (Плиний Мл.).
Динарии, сестерции, ниже по течению повести – ассы. Насколько удалось установить, 1 динарий = 4 сестерциям = 16 ассам, что примерно составляет 60 советских копеек по курсу 1964 года.
