слуг, пусть приведут его силой, если понадобится. Нельзя оставлять ее без помощи в таком состоянии!
– Святая правда! Я уже здесь! – раздался голос вбегающего врача, путающегося от спешки в фалдах своей одежды. – Вы уж на меня не сердитесь, фрау графиня, просто жена бургомистра, так же, как и вы, вознамерилась рожать. Я только что принял у нее роды. Она не без труда произвела на свет мальчика, крупноватого для ее хрупкого сложения. Ну, а здесь у нас что? – Он бросил на стул сюртук и закатал рукава рубашки.
– Боюсь, как бы она не потеряла плод! – со страхом высказала предположение Аврора, занявшая место Луизы. – Время рожать еще не наступило, но…
– Если младенцу не меньше семи месяцев, он может выжить. Пустите-ка меня к ней, графиня, а сами отдайте необходимые распоряжения. Да, чуть не забыл: где ее муж?
– В Гамбурге, на днях возвращается.
– Шлите за ним гонца! Пускай поторопится, мало ли что? А вы ступайте, переоденьтесь, ваша одежда в пыли!
Аврора, выставленная за дверь, ненадолго привалилась к косяку, стараясь унять сердцебиение. Сердце колотилось как бешеное, с того момента, как она переступила порог спальни сестры. То, что у Амалии Вильгельмины начались преждевременные роды, грозящие страшным исходом, стало для нее последним ударом судьбы, которая и так, похоже, ополчилась на семейство Кенигсмарков не на шутку. Неизвестно еще, какие новости привез Гильдебрандт. Их она боялась не меньше, чем исхода родов.
Прежде чем войти в укромную комнатушку, куда она любила удаляться, чтобы помечтать в одиночестве, подумать и записать свои мысли, и где сейчас ее ждал молодой секретарь, Аврора заглянула в гардеробную. Ульрика, разбиравшая вещи, оглянулась на нее и заявила:
– Ну и вид у вас!
– Представь, есть от чего! В соседней комнате меня дожидается секретарь Филиппа с какими-то недобрыми вестями, а тут еще Амалия вот-вот потеряет свое дитя, а то и сама, не дай бог, отправится на тот свет…
– Не она первая рожает, такова женская доля. Ну, да ничего, она крепкая. Снимайте-ка эту грязную одежду! Ступайте, освежитесь, а я тем временем приготовлю вам новое платье, – сказала Ульрика непререкаемым тоном, в котором слышалась нежность. – Потом я позабочусь, чтобы вам принесли поесть. Сейчас вам необходимы силы.
– И про Гильдебрандта не забудь. Не знаю, обращали ли на него здесь внимание с момента его приезда…
Спустя несколько минут она вошла к нему. Секретарь смирно ждал ее на скамеечке у камина, держа на коленях туго перетянутый бечевкой пакет, весь покрытый печатями. При появлении Авроры он вскочил, не выпуская пакета из рук. Она, естественно, указала на него:
– Что это?
Гильдебрандт протянул пакет ей.
– Через два дня после исчезновения моего господина фрейлейн фон Кнезебек – я стремился с ней встретиться, но безуспешно – прислала мне это. Пакет принес мальчишка, пряча его под рубахой. Сначала я решил, что он немой, но я пообещал ему талер, и у него
