он отмахнулся небрежно, – специально для тебя сделали. Это же на заказ. По моему эскизу.
– Боже!
– Нравится? – Он прищурился.
– Нет слов! Такие чудесные…
– Давай примерь.
Алла послушно кивнула. В ее синих, как сапфиры, глазах стояли слезы. Вадим вошел в спальню, бросил цветы на комод и притянул Аллу к зеркалу. Она застыла, онемевшая и счастливая. Мужчина осторожно отвел прядь черных волос от уха жены и аккуратно вынул сережку.
– Дай мне, – тихо попросила она: мамины серьги, которые Алла носила не снимая с шестнадцати лет, были ее единственным украшением.
– Не бойся, не потеряю. – Вадим вынул из коробочки свой подарок.
Не так-то просто было попасть в тонкую дырочку в мочке уха – Алла сама постоянно мучилась, если под рукой не оказывалось зеркала, – но Вадим справился за считаные секунды. От легкого прикосновения его пальцев по телу пробежала сладкая дрожь. Алла едва держала себя в руках, пока Вадим менял серьгу во второй мочке: желание заставляло голову кружиться, перед глазами всполохами плясали огни.
Вадим наконец закончил и отступил назад, чтобы полюбоваться на результат собственных трудов. Алла даже не взглянула в зеркало: искала ответа в его глазах.
– Здорово, – выдохнул он. – Какая ты все-таки красивая женщина.
– А ты невероятный талант, – прошептала она.
Положила коробочку с мамиными сережками на комод и, подойдя к мужу, прижалась к нему. Он позволил себя поцеловать: сначала в щеку, потом в губы. Даже коротко ответил на ее поцелуй, но тут же отстранился.
– Покормишь меня? – попросил он неуверенно.
– Конечно, – она улыбнулась и потрепала его по щеке, – пойдем.
Алла вложила свою ладонь в теплую руку мужа, которая теперь казалась ей спасительным якорем, и повела за стол.
Вспомнив про цветы, Вадим оставил Аллу зажигать свечи, а сам вернулся в спальню. Разыскал в жестяной коробке среди пуговиц и ниток тонкую иглу и, вставив один ее конец в стебель сломанной гвоздики, а другой – в головку цветка, принес к столу свой скромный, зато целый букет.
– Ворожишь? – Алла рассмеялась.
– Нет, только учусь, – пробормотал Вадим, ставя цветы в хрустальную вазу.
– Ты думаешь, – Алла посмотрела на него испытующе, – она выживет?
Он не ответил, только пожал плечами и отвел глаза.
Ужин растянулся до позднего вечера. Оба молчали. Вадим не говорил, видимо, устав от бесконечной болтовни на работе, Алла боялась испортить ненужным словом волшебное настроение. Временами она тайком поглядывала на свое отражение в окне и поражалась женственной красоте, невесть откуда взявшейся в ней. В мерцающем свете свечей сапфировые серьги дарили лицу таинственность и яркость, которых она раньше не замечала. Черная, жгучая, Алла была похожа на страстную испанку, рожденную для любви. Видел ее Вадим такой или нет, она не знала.
– Алла. –
