поглядывая на него и положа свою руку на его ладонь.
– Тем, кто находится в здании гораздо хуже, – ответил он и посмотрел на девушку. – Сейчас пройдёт. Переволновался, беседуя с медицинскими светилами. Внук у меня здесь лежит, – добавил он, и замолчал на пару минут. – Тебе позволили гулять? Сколько тебе лет?
– В сентябре будет двадцать, – ответила Милана не решаясь встать и оставить мужчину одного. – Я не пациентка, я донор для брата. Все решиться завтра утром. Очень хочется ему помочь.
– А родители ваши где? – спросил мужчина, глядя на Милану.
– Его отец в клинике, а мой дома. Моя мама умерла, а о его матери я не спрашивала, а он не говорил. Мы прилетели из другого города. Руслан мой сводный брат, а может не сводный. Всё так запутано, я уже голову себе «сломала», эту информацию мой мозг не может переварить.
– Рассказывай, а я послушаю и отдышусь. Может, что тебе и посоветую, – сказал мужчина, усаживаясь удобнее.
– О существовании биологического отца я узнала после смерти мамы, а на сороковинах впервые его увидела и узнала о трагедии в его семье. Мой папа всегда знал, что я ему неродная и все двадцать лет молчал. Я с ним посоветовалась, и мы решили попытаться помочь. Дома доктор сказал, что я идеальный донор для Руслана. Но выяснилось и другое. Мой набор ДНК не просто родственный по отцовской линии, но он близкий и по материнской. Получается, что мама Руслана может быть либо моей матерью, либо тётей. Как это возможно? – взволновано говорила Милана, а сама вспоминала письмо мамы.
– Тебя это огорчает? – спросил собеседник. – Тебе было плохо в семье, которая тебя воспитывала?
– Моя семья самая лучшая. Я не могу себя представить в какой-то другой семье. У меня есть бабушки и дедушки, у меня есть отец, они всегда все меня любили.
– Значит, у тебя нет повода ворошить прошлое. Ты знаешь, что у тебя теперь есть ещё один отец, но ты же не перестанешь любить своего, который все эти годы был рядом? А мама? Её нет больше рядом, а другая мама тебе и не нужна. Я правильно думаю?
– Правильно. Меня беспокоит только то, чтобы не стать чужой для старшего поколения. Вы понимаете, что я могу в один момент лишиться бабушек и дедушек? Сейчас мы все живём в мире и согласии. А узнают Тихоновы, что я им никто, как они станут относиться к Илюхиным? Им немного за шестьдесят лет, и я не уверена, что для них это пройдёт безболезненно, – грустно говорила Милана. – Правда всё равно выплывет рано или поздно.
– Мне кажется, твои опасения напрасны. Твои родные мудрые люди. В этом возрасте голова и сердце думают одинаково. В нашей жизни много чего случается без нашего прямого участия. Я вот развёлся с первой женой мирно, женился второй раз на молодой, а она родила мне ребёнка, который мне приходится ни сыном, а внуком, – говорил мужчина, глядя мимо Миланы.
– Вы её отбили у своего сына? – спросила Милана, чтобы просто продолжить разговор. Она выговорилась сама, и теперь давала возможность выговориться собеседнику.
– Она сама
