наш, так сказать, «первопечатник». Славу ему принес «Апостол», но эта книга известна лишь как первая датированная. Печатный же двор, построенный по приказу государя, заработал еще в тысяча пятьсот пятьдесят третьем году, и минимум семь напечатанных там «анонимных» книг сохранились до наших дней. Но не будем умалять славы Федорова. Весьма вероятно, что на казенном печатном дворе он тоже трудился, «Буквари» для школ издавал. К чему это я? А-а, да, образование… Принятые меры принесли быстрый результат. К концу шестнадцатого века русские пушки – знаменитые «чоховские» – уже считались лучшими в мире. Русский архитектор Федор Конь в те же годы по своему проекту строит огромные крепости в Москве и Смоленске, где ему даже воздвигли памятник. На Руси повсеместно строятся бумажные фабрики, заводы с водяным приводом, публикуется «Устав ратных, пушечных и других дел», который, несмотря на грозное название, является учебником по физике, механике и химии… В общем, русская инженерная школа поднялась на значительную высоту. По тем меркам, разумеется.
– А образование? – опять напомнил настойчивый аудитор.
– У-у, не то слово! – вскинул руки профессор. – В семнадцатом веке на Руси возникло сразу аж целых три серьезных общеобразовательных направления! Было течение византийско-русское, разработанное Федором Ртищевым. Его училище при Андреевском монастыре, начиная с тысяча шестьсот сорок девятого года, обучало греческой, латинской и славянской грамматике, риторике, философии, физике и другим наукам одновременно сотни учеников. Греческие монахи Сафроний и Иоанникий Лихуды по высочайшему повелению царя в тысяча шестьсот восемьдесят седьмом году основали Славяно-греко-латинскую академию. Это, кстати, первый университет в истории России. Он базировался на западноевропейском мировоззрении и обучал юношей в соответствующем ключе. Существовала еще старообрядческо-начетническая школа протопопа Аввакума, которая в тысяча шестьсот пятьдесят втором году начиналась с «кружка Вонифатьева». Самого Аввакума, как известно, сожгли, но вот учение его и книги живут по сей день. Теперь, скорее, как религиозно-философские.
– Наверное, это было тайным учением? – насторожился Евгений.
– Скорее, спорным, – не согласился профессор. – Сторонники латинофильской школы в конце семнадцатого века попытались решить вопрос разницы в подходе к естествознанию силой, но старообрядцы унесли учение в леса и сохранили. А старообрядцы, как известно, хозяева в большинстве крепкие, люди разумные, стойкие к порокам. Учение аввакумовское им явно на пользу идет. В общем, в семнадцатом веке умы на Руси бурлили, как никогда. Именно семнадцатый век стал точкой наивысшего расцвета русской науки и образования. Семнадцатый век – это прекрасные русские географические карты Семена Ремезова, Петра Годунова и Ерофея Хабарова, в честь которого получил свое название Хабаровск; это крупнейший научный труд, лучшее исследование Древней Руси за все время существования исторической
