женщину.
Легкие торжествующие нотки в голосе наводят на определенные мысли. Вот, значит, кому я обязан столь насыщенной дневной программой. И что за это полагается? Долг платежом красен.
Смотрю на довольно улыбающуюся красавицу и без особых усилий мысленно лишаю ее одежды.
В первые полчаса мы вчера попробовали это, потом вот так… да и третья позиция была очень даже зажигающая…
Мужчина может не есть, мужчина может не спать. Но при этом он останется мужчиной.
Мой изменившийся взгляд добавил румянца на щеки и заставил увянуть довольную улыбку. Легко встаю, делаю шаг. Прижав руки к груди, Лара отстраняется. Звучит в общем-то нерешительное:
– Нет…
В этой роли раскаивающейся нашкодившей девочки она действительно очень эротична. Еще шаг:
– Да, моя сладкая, да. Или, как говорят наши друзья-немцы: «Я, я, натюрлих, майне либе фройлян». И будет сейчас «дас ист фантастиш».
Заключительный шаг. Очень приятно разрумянившейся Ларе отступать уже некуда. Кстати, она, по-моему, совсем не против творческого продолжения вечера:
– Саша!..
Преодолев слабое сопротивление, прижимаю даму сердца к груди. Наклонившись, шепчу в маленькое ушко:
– Впрочем, как скажешь. Я не собираюсь принуждать мою единственную, милую, нежную и страстную к чему бы то ни было. Потому что люблю.
Тону в бездонных глазах. Чувства воспламеняет манящая и чарующая улыбка. Голову кружит сладкий поцелуй.
– А ты и не принуждаешь.
За прошедшие сутки в подвале одного из корпусов техники возвели настоящий подземный лабиринт. Темный, запутанный, зловещий и интересный. Изменились и мишени. Теперь вместо стандартных силуэтов выпадали совершенно демонического вида фигуры, иногда пугая не на шутку. Первое прохождение затянулось, несколько раз попадал в тупики. Да и прибор ночного видения, при всей своей современности, ощущался непривычно, сужая поле зрения, из-за чего тормозила реакция.
Переводя дыхание, чувствуя, как подсыхает обильный пот, возвращаюсь на исходное. Рядом с инструктором, укрывшись в тени, стоят два мужских силуэта. Слышу уверенные комментарии:
– Да, навыки слабоваты. Тренировался мало.
– Правильно говоришь, командир. Расслабился боец, привык одним взглядом нечисть гонять.
Это же…
– Ахмет! Кемаль!
Попадаю в крепкие дружеские объятия, только хрустнули кости.
– Небось уже решил, что тебя засунут в преисподнюю в гордом одиночестве? Так, брат?
– Нет, парни. Я надеялся.
На душе совсем хорошо. Как мы все-таки сроднились за ту операцию! Братья, настоящие братья.
Вспоминаю:
– Как спина, Кемаль?
Усмехнувшись, здоровяк подхватывает меня под мышки и легко поднимает над головой. Хорошо, что потолок высокий.
– А ты все такой же худой.
Задрав голову, командир с улыбкой
