я, стояла на остановке в ожидании маршрутки. Замерзая от ветра под моросящим дождём, она проклинала синоптиков, наобещавших жаркое лето. Поверив прогнозам, Оля рискнула потратить свою маленькую, но дорогую сердцу, зарплату на модные бриджи и майки. В результате самой полезной частью её гардероба оказалась старая толстовка, которая хоть чуть-чуть, но дарила тепло. Жизнь девушки делилась на две части: нелепое прозябание в институте с утра и ещё более нелепое прозябание в вечернем кафе несколько раз в неделю, где она подрабатывала официанткой.
Вдруг из потока проезжающих машин отделилась одна и резко припарковалась на остановке прямо напротив Ольги. Затемненные стекла надежно скрывали водителя, но были не в силах противостоять громкой динамичной музыке. Девушка уже приготовилась увидеть какого-нибудь весёлого дагестанца с предложением дружбы на одну ночь. Но, вспомнив, что «дружелюбные» дагестанцы по одному ездят редко, благоразумно отступила от машины на пару шагов. Музыка в автомобиле стихла, и стекло медленно поползло вниз.
– Блин, достали уже, – тихо выругалась Ольга, готовясь дать отпор нежелательным ухажёрам. Но тут же замерла в удивлении, разглядев в салоне на месте водителя красивую молодую женщину.
Вообще у неё было «особое» отношение к представительницам прекрасного пола. Ещё в ранней юности она заметила, что внимание и ухаживания парней вызывают в ней раздражение. Чем более настойчив был ухажёр, тем быстрее он отправлялся во "фрэндзону". Все эти милы "обнимашки" и "целовашки", от которых подруги приходили в восторг, угнетали Ольгу и заставляли думать о вселенском одиночестве в будущем. Но вместе с тем с каждым годом в ней всё больше зарождалось что-то, от чего она краснела и робела в присутствии женщин. Она ощущала зависимость от общения с ними. А нечаянные прикосновения или невинный поцелуй при встрече обжигали кожу и заставляли теряться в пространстве. Хорошенько все, взвесив, и поразмыслив, Ольга пришла к выводу, что она лесбиянка. Многих этот факт мог бы смутить и ввергнуть в сомнения, ну хотя бы на время, но только не Ольгу. Она считала себя мало зависимой от чужого мнения, и даже порой испытывала некое удовольствие от непонимания обществом её и ею общества. Сам факт тяги к женщинам она не считала отклонением. По её мнению, намного лучше, любить себе подобных, чем не любить вообще никого. О своих выводах она незамедлительно сообщила всем друзьям, знакомым и родственникам. Друзья к тому времени и сами уже подозревали «неладное» поэтому, ничуть не удивившись, пошутили, повеселились и забыли, перестав акцентировать внимание на данной теме. А вот в лице родителей Ольга заполучила ярых активистов по борьбе с отклонениями и развратом. На неё полился поток профилактических бесед, агитации и ужасающих рассказов о бушующем СПИДе среди данного сообщества. Особые старания прикладывала её мать. Она то заламывала руки и обещала сгореть со стыда, то закидывала Ольгу в социальных сетях картинками «правильной» жизни, искренне веря, что однажды образ милого малыша на руках сильного мужчины вытеснить всю блажь из головы дочери. Не выдержав такого психологического давления, Ольга переехала из родительской квартиры в дешёвую съёмную комнату и временно устроилась работать в кафе официанткой до лучших времён. И хотя время шло, а лучшие времена так и не наступали, это было терпимее, чем излишне навязчивая опека родителей над ее моральным обликом.
– Привет, – крикнула блондинка из машины, наклонившись к открытому окну.
Ольга не расслышав, что ей сказали, нерешительно подошла поближе и наклонилась. Блондинка заулыбалась.
– Замерзла?
– Ну да, – ответила Ольга в недоумении, почему это кого-то интересует.
– Тебе куда? – и, не дожидаясь ответа, добавила: – Садись, подвезу.
– А мы знакомы? Я просто как бы…
Но девушка прервала её:
– Тебя как зовут?
– Оля, – вырвалось по инерции.
– А меня Вика. Теперь мы знакомы. Хватит мокнуть! Садись.
Голос блондинки был решительным, но в то же время звучал заботливо и доброжелательно, плюс обворожительная улыбка сделали своё дело. Ольга, всё ещё терзаемая внутренними сомнениями, открыла дверцу автомобиля и обреченно уселась на дорогое кожаное сиденье. Вика резко нажала на газ, и машина сорвалась с места, бесцеремонно вливаясь в автомобильный поток. Прибавив чуть громкости, она взглянула на свою пассажирку и опять улыбнулась.
Вот есть такие люди, которым достаточно просто улыбаться и всё. Ты начинаешь им верить, даже понятия не имея, что у них на уме. Они, как теплый мамин свитер, как чашка какао перед сном, как горячая ванна с ароматной пенкой… расслабляют, обезоруживают, делают нас доверчивыми, кроткими и мягкими. Этой улыбке невозможно научиться. Она дарована природой только избранным.
– Я вам сиденье замочу, – робко промолвила Ольга. Она понимала, что надо бы сказать, куда ехать. Но почему-то её охватило жуткое смущение, и это было единственное, что удалось выдавить из себя.
