до длинного зеркала, образуя яркое, ослепительное сияние, белый огонь. Я сделал пару шагов внутрь, а Майк обошел вокруг меня и вернулся на свое место.
– Вот дьявол! – выкрикнул кто-то слева от меня. – И мы должны мириться с этим?
Я повернул голову, чтобы посмотреть в темноту по другую сторону бара; там я увидел троих, сидящих за круглым столом у стены. Керосиновые лампы еще не зажгли, а свет, отражающийся от зеркала, делал дальние углы комнаты еще менее различимыми.
– Все о’кей, все о’кей, – сказал Майк. – Старый клиент. Старый друг.
– Готов поспорить, что так и есть, – сказал голос. – Только не впускай сюда женщин.
– Никаких женщин, – сказал Майк. – Без проблем.
Я прошел мимо столов в правый угол.
– Хочешь виски, Тим? – спросил Майк.
– Тим? – повторил мужчина. – Тим?
– Пиво, – сказал я и сел.
На столе перед тремя мужчинами стояла почти пустая бутылка виски «Джонни Уокер», три стакана и около дюжины банок из-под пива. Солдат, сидящий спиной к стене, сдвинул несколько пивных банок в сторону так, чтобы я мог видеть рядом с бутылкой пистолет 45-го калибра. Он наклонился вперед, с трудом удерживая равновесие. Рукава на рубашке оторваны, а кожа такая темная от грязи, будто он не мылся годами. Волосы солдата, когда-то светлые, были обрезаны ножом.
– Я просто хочу убедиться, – проговорил он. – Ты ведь не женщина, так? Можешь поклясться?
– Все, что ни пожелаете, – ответил я.
– Ни одна женщина не должна здесь появляться. – Он положил руку на пистолет. – Ни медсестра. Ни чья-нибудь жена. Вообще никакая. Ясно?
– Ясно, – сказал я.
Майк бежал ко мне с пивом.
– Тим. Смешное имя. Вот Том – нормальное имя. А Тим – это кто-то маленький. Типа его. – Солдат указал на Майка левой рукой, не то чтобы пальцем, а всей рукой, правая рука все это время спокойно лежала на пистолете. – Этому маленькому говнюку надо носить платье. Черт возьми, да он и так носит платье.
– Разве ты не любишь женщин? – спросил я.
Майк поставил на стол передо мной банку пива «Будвайзер» и дважды отрицательно помотал головой. Он хотел, чтобы я зашел внутрь, потому что боялся, что этот пьяница его пристрелит, а теперь все стало еще хуже.
Я посмотрел на двоих солдат рядом с напившимся офицером. Оба были грязные и измотанные – что бы ни случилось с пьяным, это же произошло и с ними. Разница лишь в том, что они еще не успели напиться.
– Это сложный вопрос, – ответил пьяный. – Вопрос ответственности. Ты можешь отвечать за себя. Ты отвечаешь за своих детей и свой род. Ты отвечаешь за тех, кого защищаешь. Но как можно отвечать за женщину? Если можно, то до какой степени?
Майк потихоньку ушел за стойку бара и сел на табуретку. Рук его не было видно. Я знал, что у него там дробовик.
– Ты даже не представляешь, о чем я толкую, ведь так, Тим? Чертова тыловая
