они были в Зале Соглашений. Кристина помнила, как окно вышибло внутрь, когда исчезла Аннабель. Вспышка, грохот – все смешалось, превратилось в размытое пятно у нее в памяти. В тот момент все внимание Кристины было отдано Блэкторнам. Эмма с искаженным лицом… Марк, согнувшийся пополам, словно от удара…
Внутри Гарда было тихо. Не поднимая головы, она быстро прошла по коридорам, на звук голосов. Она взбежала по лестнице на второй ярус, нависавший над Залом, как галерка в театре. На помосте внизу собралась целая толпа нефилимов. Кто-то (возможно, это были Безмолвные Братья) уже убрал битое стекло, вытер лужи крови. Разбитое окно выглядело как прежде.
«Вовремя убрать улики, вот все, чего вы хотите», – подумала Кристина, прячась за перилами балкона. Все как всегда.
Гораций Диарборн сидел на троне. Высокий, костлявый мужчина, не слишком мускулистый, но жилы туго оплетали его шею и руки. Его дочь, Зара Диарборн, с волосами заплетенными в идеальную косу, венцом уложенную вокруг головы, в безупречных доспехах, стояла рядом. На отца она была не очень похожа – может быть, только напряженным и свирепым выражением лица и страстью к Когорте, фракции Конклава, верившей в превосходство Сумеречных охотников над жителями Нижнего Мира, даже если это вело к нарушению закона.
Вокруг толпились другие Охотники – и старые, и молодые. Кристина узнала нескольких центурионов: Мануэля Казалеса Виллалобоса, Джессику Босежур, Саманту Ларкспир – и многих других нефилимов, явившихся на собрание со знаками Когорты. Было там и несколько тех, кто, насколько Кристина знала, в Когорту не входил: Ласло Балош, например, глава Будапештского Института, – один из основателей Холодного мира, известный тем, что именно он предложил самые жестокие меры против Нижнемирских. Жозиану Понсерси Кристина помнила по Марсельскому Институту. Делейни Скарсбери преподавал в Академии. Еще несколько человек были друзьями матери: Трини Кастель – из Барселонского Конклава; Луана Карвальо возглавляла Институт Сан-Паулу. Обе они помнили ее еще маленькой девочкой.
Все они были членами Совета. Кристина молча возблагодарила небеса, что там нет ее матери – она была слишком занята прорывом халфасов в Аламеде и поручила Диего представлять ее интересы.
– У нас мало времени, – заявил Гораций. Весь его облик был полон серьезности и напряжения, исключавших наличие чувства юмора, как и у его дочери. – В это тяжелое время у нас нет Инквизитора, а между тем угроза существует и внутри Конклава, и вне его.
Он обвел взглядом собравшихся.
– Мы надеемся, что после сегодняшних событий те из вас, кто еще сомневался, наконец, поверят в это.
Кристина похолодела. Это было не просто собрание Когорты… Когорта вербовала новых членов – прямо здесь, в пустом Зале Соглашений, где совсем недавно умерла Ливви. Ей стало нехорошо.
– И что же, по-твоему, ты сегодня узнал, Гораций? – сказала женщина, говорившая с австралийским акцентом. – Не таи, мы все хотим знать, что происходит.
Гораций сдержанно улыбнулся.
– Андреа Седжвик.
