засылает?
А откуда взялся Семён Трубников, сыгранный столь неистово актёром Лапиковым в «Председателе»? Чего стоит сцена, когда он в истерике топчет молочный шланг на колхозной ферме, бросает кружку молока, протянутую ему сердобольной дояркой, кричит, задыхаясь от злобы, брату – председателю (артист М.Ульянов):
– Не надо мне ничего от тебя, ни заработка, ни хорошей жизни!
За что можно не любить так родину, родившую, вскормившую тебя, которая велика и благородна. Красива наконец. В силу только собственной внутренней шкодливости? Нет, это мелкое объяснение. Скорее всего, о чём говорилось уже, – «Каиновой печатью» предопределяется это, надеждой защиту найти в тех же штатах – в том Вавилоне, что «яростным вином блуда напоил народы». Но пал ведь, пал Вавилон!
Не приручайте змею: всё равно укусит.
Отцы и дети
Конфликт между ними извечный. Но понимаемый и принимаемый.
Дети – живут в миру, варятся в его страстях, срываются, падают, свершают грехи.
Отцы – они уже поднялись над этим, от греха земного как бы оторваны.
Иисус Христос, свершая земной путь до 33 лет, был тоже подвержен искушениям. Он был сыном земной матери. Но… и сыном божиим. Он мог преодолеть свои страсти, испив мирскую чашу, пострадать за наши прегрешения и вознестись на небеса – к отцу – Богу.
Реальные отцы реальных детей – не боги. Им трудно даётся согласие между собой. Это извечно. Но… временно.
Копьё Лонгина
Немецкий математик Гилберт об одном из своих способных учеников, но оставивших науку, сказал: «Он стал поэтом… Для математики, ему не хватало воображения».
Чудеса, да и только. Кстати, этот же самый Гилберт, ставивший математическую фантазию выше поэтической романтики, предлагал все достигнутые научные открытия аксиоматизировать, то есть принять как незыблемый, не подлежащий сомнению, постулат – вроде таблицы умножения.
Встреча, состоявшееся прошлым летом в Домжуре с легендой отечественного военного ракетостроения, создателем «Копья Лонгина» – ядерного оружия, остудившего горячие головы заокеанских (и не только) милитаристов, Юрием Семёновичем Соломоновым, оставила у всех нас, собравшихся на презентацию его поэтических этюдов на исторические темы, мало сказать неизгладимое, – ошеломляющее впечатление.
Кое-кто из нас, заворожено-потрясенных такого рода творчеством Героя труда, академика, физика-ядерщика, выступая, заявлял аж, что здесь мы видим, пожалуй, первый пример подобного альянса поэзии и науки. Это слишком. М.В. Ломоносова-то забывать не стоит. Ну, и ученика Гилберта.
Тут дело в другом. Создатель «Копья Лонгина» (Лонгин – римский легионер, проткнувший на кресте Иисуса Христа, чем то ли убил его, то ли прервал земные страдания спасителя) для названия своей поэтической книги взял строку из высказываний библейского мудреца Экклезиаста – «Что было, то и будет».
Между прочим, полностью
