рисовать мишень на спине у Шепот. Чем меньше порядка в штабе, тем меньше будут донимать нас, любимчиков Госпожи.
Я повторил уже набившую оскомину фразу:
– Когда бранное поле не бранное?
Дохломух взглянул на меня с любопытством:
– Интересный вопрос, врачеватель. Весьма актуальный в наше неспокойное время.
Он склонил голову и прислушался. Я уловил отдаленный звон колокольчиков. Мне стало не по себе. Звук живо напомнил о моих недавних кошмарах.
– Я прилягу и поразмыслю над ним. – Дохломух указал на койку.
Я тоже забрался под одеяло и не вылезал, пока меня не растолкал Капитан.
– Что с ним?
Я повернул голову к Дохломуху. Тот лежал на своей койке, на спине. По щеке размазались слюни. На носу болталась сопля. Красавчик.
– Который час?
– Ночь на дворе. Мы поймали других тварей. Как Чодроз?
– Был все тем же гадким уродом, когда я ложился.
Я опустил ноги на холодный земляной пол, зевнул и поднялся. Наша болтовня не разбудила Дохломуха.
Не успел я дотронуться до него, как почувствовал жар.
Капитан сказал:
– Собаки вынюхали тварей. Валялись без сознания от холода. Ребята сложили их в баки и сожгли в яме. Ни одного жука не проглядели.
– Дохломух весь горит. Надо бы обложить его снегом.
– Делай что хочешь, только не допусти, чтобы он подох.
У Дохломуха был частый неровный пульс и высокая температура.
– Одному мне не справиться. – Я начал раздевать полковника, но он по-прежнему не просыпался. – Третий еще что-нибудь рассказал?
Старика перекосило так, будто он наполнил рот жжеными квасцами.
Гоблин и Одноглазый действительно что-то замышляли. С его молчаливого одобрения.
Старик с суровым видом схватил ведро и вышел на улицу. Там бушевала метель.
Вскоре он вернулся с ведром грязного снега.
Я осмотрел руку Дохломуха. От самой что ни на есть серьезной раны тянулись алые прожилки.
– Заражение крови? – спросил Капитан.
– Какой-то яд. Заражение крови так агрессивно не проявляется.
Под кожей что-то зашевелилось. Я достал не все яйца.
– Помоги перенести его на стол. Я заново обработаю рану, а ты обложишь его снегом. Начиная с головы и шеи. Нужно охладить мозг.
Мы принялись за работу. Снег быстро таял, грязные струйки стекали на пол. Я орудовал скальпелем. Старик снова и снова выбегал с ведром.
– Может, проще кинуть его в сугроб?
– Не могу работать в темноте. К тому же ты сам приказал не допустить его смерти.
Я извлек двух тощих личинок и бросил в спирт. Следующая, надеялся я, должна быть последней.
– От этих козявок у него заражение?
– Вероятно, от их испражнений.
