шинели.
– А? Шельмец! Одинцов! – закричал Штин.
Одинцов как пружина в один момент оказался на ногах.
– Победили? – С горящими глазами он бросился к капитану.
– Давай, что у тебя там! – гаркнул на него Штин, и Одинцов из темноты угла вынес четверть.
Сорокин снова увидел, что Штин хромает заметнее, чем вчера. Штин перехватил его взгляд.
– Ну что, господа, победа не победа, а всё – живы! Вот только дождаться князя!
Когда все выпили и закусили: «А это напрасно, господа, впереди ещё бой, – прокомментировал Штин. – Но больно жрать хочется!» – он обратился к Сорокину:
– Видите ли, Михаил Капитонович, на Волочаевской сопке, или как её там – Июнь-Корань – почему не Август? Мы поливали её водой на тридцатиградусном морозе. Я не заметил, что у меня намок валенок, и пошёл отогреваться у печки, а он, нагретый, насквозь пропитался, а я проморгал. А тут – стрельба, ну я и выскочил! И понятное дело, отморозил, правда только мизинец. Вон, – Штин кивнул на Одинцова, – на все руки мастер! Он мне его и отчекрыжил, так потом даже доктора удивлялись. Потому и хромаю!
Не успел он договорить, как в бункер ввалился тот самый вестовой с 3-го форта Романов, поддерживаемый двумя солдатами, один из них держал в руках его палку.
– Ваше благородие, господин капитан! Вот, насилу доволокли!
Все оглянулись к вошедшим, и у всех по коже пробежал мороз: у вестового была оторвана левая ступня, но на ноге ещё сидело голенище, прибинтованное снизу и прихваченное поперёк икры брючным ремнем.
– Господи, как вас угораздило? – Штин вскочил с табурета и подхватил вестового.
– Слушайте… – сухими губами прошептал вестовой. – Наши отходят на военный городок, просили поддержать. – И вестовой обмяк и уронил голову.
– Одинцов, быстро его в угол на шинель, посмотри, что у него! Есть бинты?
Все подскочили и подхватили обвисшее тело вестового.
– Так. – Штин стоял с зажатой под мышкой папахой и чесал в затылке. – Здесь мы, кажется, отвоевались. На сборы три минуты. Замки забить, панорамы снять. Гоша, стройте людей, и выдвигаемся. Михаил Капитонович, вы как?
– Я с вами, – ответил Сорокин, места для сомнений не было.
Штин посмотрел на него с благодарностью.
– Ответственность за оставление форта беру на себя. Вяземский, командуйте отходом!
Через несколько минут вся рота с приданными ей артиллерийской и пулемётной командами собралась на западном склоне насыпи каземата.
– Михаил Капитонович, пусть ваш сигнальщик просемафорит на бронепоезд о нашем продвижении, а то ещё шарахнут!
Он шёл впереди, Сорокин – рядом, Вяземский с двумя пулемётами прикрывал правый фланг. Они двигались точно на север, в надежде перехватить отходящий гарнизон 3-го форта и встать у него в арьергарде. Остановить продвижение красных они даже не думали, потому что на ровном заболоченном месте в квадрате Спасск
