и я… Ну, это просто так получилось… Я знаю, что должен был давно сообщить тебе, но я не мог. Потому что она – твоя подруга. К тому же бабушка бы никогда не поняла и не приняла…
Лера продолжала молчать, давая отцу возможность выговориться. Хотя с того самого момента, когда увидела на шее Лариски золотой кулон с буквой «Л», поняла, что он изначально предназначался не ей, дочери, Лере, а…
А кому?
Ну да, выходило, что Лариске, то есть для отца Лоре, которая, и в этом не могло быть сомнений, была его любовницей. И, не исключено, в скором будущем должна была стать ее мачехой?
– Ты ее любишь? – произнесла Лера, чувствуя, что еле шевелит губами, отец вздрогнул.
Девушка повторила вопрос:
– Папа, скажи мне, ты ее любишь?
В ее голове не укладывалось, как отец мог любить кого-то кроме мамы. Но ведь мама уже была несколько лет мертва. А отец был живым человеком из плоти и крови.
Но почему его выбор пал на Лариску?
Михаил Михайлович ответил:
– Да, я люблю ее. Она меня – тоже. Оно само как-то нас накрыло, поверь, никто из нас к этому не стремился!
Ну, еще бы они к этому стремились!
– Ты подарил ей кулон? – продолжила Лера, и отец кивнул.
Ну что же, все ясно: подарок изначально предназначался Лариске, поэтому-то отец его так тщательно и спрятал.
Спрятал среди нижнего белья покойной жены, мамы Леры.
Тут взгляд Леры снова упал на груду окровавленных полотенец в ванне, и она поняла, что все время они вели речь о пустяках. И что задать главный вопрос она страшилась.
Отец же, перехватив ее взгляд, быстро сказал:
– Ты мне не поверишь, но все так и было!
– Что – так и было, папа? – прошептала Лера, вдруг чувствуя, что ее голос окончательно сел.
Отец, закрутив кран и отряхнув руки, повернулся к ней и двинулся в сторону Леры. Та инстинктивно отступила.
– Лера, ты что, меня боишься? – произнес он в изумлении, и девушка внезапно поняла: да, она его боится.
Боится собственного отца, который среди ночи заявился домой весь в крови и пытался от нее отмыться. Но безуспешно, потому что и его руки, и одежда все еще были в кровавых пятнах и разводах.
Да, она его боялась.
Замерев посреди ванной, отец скорбно произнес:
– Ты мне не поверишь, и правильно сделаешь. И никто мне не поверит… Но когда я пришел на наше свидание, там, у реки, то нашел ее уже… такой!
Чувствуя, что коленки у нее подгибаются, Лера еле слышно спросила:
– Какой такой, папа?
Отец, словно и не слыша ее (возможно, в самом деле не слышал), продолжал:
– Она была вся в крови. Но еще дышала. Я пытался помочь ей, реанимировать. Она даже мне улыбнулась. Хотя, может, я все это себе воображаю… Она умерла у меня на руках!
Лера закричала, хотя понимала, что кричать физически была не в состоянии:
– Кто она, папа?
Хотя
