тоже умела быть упрямой – вся в бабушку.
– И пусть пропадает! Это исключительно ваши с отцом проблемы. Будет вам наука. Сказала, что не поеду, значит, не поеду.
Бабушка, строго взглянув на нее поверх очков, пожевала губами:
– И вообще, я уверена, что твоя мать хотела бы, чтобы ты поступила именно так!
Аргумент был в прямом смысле убийственный.
Чувствуя, что по щекам текут слезы, Лера воскликнула:
– Но вы не можете просто так… Нет, не вы, ты не можешь просто так решать все за меня! Мои друзья…
Ну да, друзья… Речь шла не о друзьях (и бабушка была права: все этим летом куда-то разъедутся, денутся, начнут строить новую жизнь), а об одном-единственном друге.
О Толике.
О том человеке, который ей недавно признался в любви – и которого она любила. Лера понимала, конечно, что им предстоит принять решение, но до этого было так далеко.
У них впереди, казалось, была куча времени, а теперь выясняется, что всего лишь неделя!
– Откуда ты знаешь, чего бы хотела мама?! – заявила в запале Лера.
Бабушка же ответила:
– Знаю, Валерия. Потому что я ее мать.
– А я ее дочь! И уверена, что она бы поняла меня. И не стала бы отсылать прочь так быстро. Всех этих девиц, конечно же, жаль, и тот, кто это сделал, подлинный зверь. Но я, в отличие от них, по ночам вдоль реки не шляюсь, а их ведь всех там нашли, не так ли?
Бабушка явно не намеревалась вести дискуссию, а Лера поняла: решение было принято окончательно и бесповоротно.
– Какая же ты все-таки… бессердечная! – вырвалось у девушки, и она сама испугалась того, что сказала. Бабушка же хотела ей только лучшего. Но весь вопрос в том, было ли то, что хотела бабушка, действительно для нее, своей единственной внучки, лучшим?
Заметив, как окаменело лицо бабушки, Лера поняла, что явно перегнула палку, и бросилась к ней, явно желая обнять и поцеловать, но тут послышалась мелодичная трель дверного звонка: кто-то пришел к ним в гости.
– Бабулечка, извини, я не хотела… Я вовсе не считаю, что ты бессердечная, просто вырвалось… Я понимаю, что ты хочешь как лучше… Но ведь я тоже взрослая… Ну, почти… ты должна понять, что…
Понимая, что своим несвязанным лепетом она все только усугубляет, Лера снова попыталась обнять бабушку, но та, явно обиженная ее словами, сделать ей этого не дала.
– Валерия, ты же слышишь, что в дверь позвонили!
Трель повторилась.
– Будь добра, открой!
Вздохнув и понимая, что ничего пока что изменить нельзя и что бабушка рассержена, Лера прошлепала в коридор и подошла к двери. Поворачивая торчавший в замке ключ, она вдруг испытала непонятное волнение.
Ведь в их провинциальном городе отродясь не было никаких серийных убийц и маньяков. Откуда же взялся тот, что убивал школьниц и учительниц?
И сделала то, что раньше никогда не делала: посмотрела в дверной глазок.
Она
