а его сила, что на какие бы трудные предметы он ни обращал свой ум, он легко справлялся с ними. Мощь его была велика и соединялась с ловкостью. Дух и характер его отличались царственной величавостью и благородством, и слава его имени распространилась так широко, что он был в почете не только у современников, но еще гораздо более возвеличился в потомстве после смерти.
Поистине удивителен и божествен был Леонардо, сын Пьеро из Винчи. Он достиг бы многого и в науке, и в литературе, если бы он не был так изменчив и непостоянен. По этой именно причине он брался за изучение разных предметов, но, начав, бросал их. В несколько месяцев он сделал такие успехи в арифметике, что, постоянно возбуждая сомнения и затруднительные вопросы для обучавшего его преподавателя, очень часто приводил его в смущение. Он предавался отчасти и музыке, но скоро решил вполне овладеть игрою на лире, как это и подобало человеку, одаренному от природы возвышенным и гармоничным духом. Кроме того, он божественно пел импровизации. Те м не менее, предаваясь разным занятиям, он никогда не оставлял рисования и лепки, более всего волновавших его воображение. Видя это и принимая в соображение возвышенность его духа, Пьеро взял однажды несколько его рисунков, отнес их Андреа Верроккио, который был его большим другом, и убедительно просил сказать, достигнет ли Леонардо успехов, если предастся рисованию. Изумился Андреа, увидев великие достоинства первых опытов Леонардо, и укрепил Пьеро в мысли посвятить его живописи. Тогда Пьеро распорядился, чтобы Леонардо поступил в мастерскую Андреа. Леонардо исполнил это с особенною охотою и стал упражняться не только в одной этой профессии, но во всем, что имело отношение к рисованию. Обладая столь божественным и удивительным умом и будучи превосходнейшим геометром, он подвизался не только в скульптуре – причем еще в юности делал из глины головы смеющихся женщин, которые во множестве отливались потом из гипса, а также головки детей, которые казались вышедшими из рук мастера, – но и в архитектуре, создавал чертежи планов различных здании. Он же был первым, который еще в юности задумывался о проведении канала от Арно для соединения Пизы с Флоренцией. Он делал рисунки мельниц, сукновальных машин и снарядов, приводимых в движение силою воды. Так как он хотел, чтобы профессиональным его занятием была живопись, то он много занимался рисованием с натуры. Иногда он делал модели из глины, и на эти модели он набрасывал мягкие, пропитанные гипсом тряпки, потом терпеливо срисовывал их на тонкое или старое полотно и обрабатывал посредством кисти черной и белой краской, что давало удивительный эффект. Об этом свидетельствуют, между прочим, некоторые его оригиналы, которые я сохраняю в книге рисунков. Кроме того, он делал рисунки на бумаге с такою виртуозностью и так прекрасно, что не было художника, который равнялся бы с ним в тонкости. Я имею одну голову, божественной красоты, сделанную карандашом в светлых и темных тонах. В этом вдохновенном гении было от Бога столько благодати и такое поразительное воображение, соединенное с умом и послушною памятью, и рисунком от руки он умел так прекрасно передавать свои замыслы, что побеждал своими темами и приводил в смущение своими идеями самые горделивые таланты. И ежедневно он делал модели и рисунки, которые показывали возможность с легкостью срывать горы и пробуравливать их проходами от одной поверхности до другой. Кроме того, он показывал возможность поднимать и передвигать огромные тяжести посредством рычагов, воротов и винтов, а также способы очищать порты и отводить трубами воду из низких местностей. Надо всем этим ум его не переставал изощряться. Мысли и труды его выразились во множестве рисунков, рассеянных среди образцов нашего искусства, и я сам видел их в достаточном количестве. Он расточал драгоценное время на изображение сложного сплетения шнурков в таком виде, что все оно представляется непрерывным от одного конца до другого и образует замкнутое целое. Такой рисунок, в высшей степени запутанный и красивый, мы находим в эстампе, посредине которого имеются следующие слова: Leonardus Vinci Accademia. Между его моделями и рисунками был один, посредством которого он объяснял многим разумным гражданам, стоявшим тогда во главе Флоренции, свой план приподнять флорентийскую церковь Сан-Джиованни, не разрушая ее, и подвести под нее лестницу. И такими убедительными доводами он сопровождал свою мысль, что дело это казалось возможным, хотя, расставаясь с ним, каждый внутренне сознавал невозможность подобного предприятия.
Он был так обворожителен в беседе, что привлекал к себе человеческие души. И, не имея, можно сказать, ничего и мало зарабатывая, он постоянно держал слуг и лошадей, любимых им предпочтительно пред всеми другими животными, с которыми он обходился с большою нежностью и терпением. Это проявилось и в том, что, часто отправляясь в места, где торгуют птицами, он собственной рукою выпускал их из клетки на воздух, возвращая им утраченную свободу и уплачивая за это продавцу требуемую сумму. Очевидным образом, природа захотела так одарить его, что, куда бы он ни обращал свою мысль, свой ум и свою душу, он проявлял столько божественности в своих делах, что никто не мог сравняться с ним в совершенстве его находчивости, живости, доброты, красоты и изящества. Бросается в глаза то обстоятельство, что для уразумения искусства Леонардо да Винчи начинал много произведений и ни одного из них не кончал:
