самом деле командир Келеннек думает об английской эскадре. Его послали в море, чтобы отыскать ее – вот так, запросто: мол, отправляйтесь-ка, юноша, найдите ее, а потом возвращайтесь и расскажите нам; и вот тендер всю ночь напролет рыщет зигзагами туда-сюда, порой вдали показываются огоньки, но эскадры нет как нет, несмотря на то, что эти мерзавцы, пришельцы из коварного Альбиона, шныряют где-то поблизости, будто призраки в тумане. Во всяком случае, вчера с «Ашилля» просигналили флагами, что к зюйд-осту от Кадиса замечено по крайней мере восемнадцать вражеских кораблей. Короче говоря, задача состоит в том, чтобы посмотреть, сосчитать мачты и паруса, а потом быстренько развернуться и успеть удрать прежде, чем фрегаты и корветы, охотники британского флота, бросят тебе перчатку, засыплют пушечными ядрами и отправят на дно или, что еще хуже, заставят спустить флаг и отправят куда-нибудь на Темзу гнить и считать клопов. В морских уставах такая задача именуется «визуальной рекогносцировкой». Те же, кому досталось ее выполнять, называют это иначе: ну и влипли, вашу мать. На флоте каждый выражается по-своему.
– Похоже, там что-то показалось даван, мон капитэн[6].
Келеннек тоже слышал крик впередсмотрящего, сейчас повторенный ему Кьеффером, так что гардемарин Галопен, бегущий с сообщением, уже на полпути, возле шлюпки, чуть не сталкивается с командиром, который торопится на нос, впечатывая широкие шаги в скользкую от сырости палубу. Прежде чем сорваться с места, капитан-лейтенант успел расслышать, как Кьеффер спросил своего помощника-испанца: кескиля алан и все такое, мон ами[7] Когегуэвос, и как тот, мотнув головой и смачно харкнув через подветренный борт черной от табака слюной, ответил: да нет, ничего такого, мсье (в его устах слово «мсье» звучит крепким морским ругательством, а может, на его языке так оно и есть). Одна гуатер[8], то есть вода, до Асейтерской банки еще добрых четыре лиги[9] на ост. Компранпа[10]? Однако – а может, как раз поэтому, – обходя трюмную помпу, минуя мачту и продолжая шагать по мокрой палубе к баку, Келеннек чувствует, что где-то внутри слегка будто бы защекотало. Это страх. Боязнь. La trouille, как говорят в его краях – в городке под названием Киберон. Не того, что по тебе могут внезапно грохнуть в упор всем бортом – тремя дюжинами пушек (это уж, так сказать, издержки ремесла), а боязнь не справиться. Он вдруг испугался, что английская эскадра с развевающимися вымпелами, музыкантами, наяривающими на своих волынках «Hearts of Oak»[11], и всей этой шайкой подданных Британии, «оседлавшей волны», и так далее, проскочит в тумане у него под самым носом, а он и не учует. Испугался, что, возвратясь, станет посмешищем всей объединенной эскадры, союзники-испанцы будут хохотать ему в лицо, ха-ха-ха, и адмирал Вильнев, этот тощий пес, этот сноб без единой капли уверенности и решимости, повернется к нему спиной и даже слова не скажет. Испугался, что после всего этого капитану-лейтенанту Луи Келеннеку не видать продвижения по службе
Впереди, мой капитан
Что там, впереди… мой друг
Вода
Лига (лье) = 5572,7 м.
Понятно
«Дубовые сердца» (
