диверсионная группа ушерцев? Нет. Землеройки? Но зачем они перебили своих? Что происходит?
Сантеро почесал кончик носа.
– Есть ощущение, что землеройки…
– Это не землеройки, – перебил друга Аксель.
– То есть? – опешил Адам.
– Это менсалийцы, видишь чёрные повязки? – В отличие от алхимика эрсиец был профессиональным военным и прекрасно знал повадки наёмников с различных планет.
– Что тут делают менсалийцы? – растерялся Сантеро.
– То же, что и я, – хладнокровно ответил Крачин. – Воюют на чужой земле.
– Извини.
– За что? Лучше воевать здесь, чем на родине… – Аксель на мгновение задумался. – Менсалийцы служат землеройкам, их послали взорвать мост. А ушерское командование на тот же мост посылает эрсийцев.
– И что?
– Ничего, – пожал плечами Крачин. – Просто забавное совпадение, не находишь? Сто двенадцать лиг ночного марша по чужой территории, а теперь выясняется, что здесь нет ни одного зенитного пулемёта.
– И ещё выясняется, что землеройки хотят взорвать собственный мост, – сообразил Сантеро. – Только мне кажется, что мы оказались в центре непонятной возни, чтоб их всех трижды в левый борт?
– И это плавно возвращает нас к вопросу: что делать?
– Э-э… – Адам размышлял недолго: – Ты ведь сам сказал, что мы должны во всём разобраться. Неужели тебе неинтересно?
– Мне интересно, – кивнул Аксель. – Но я всегда держусь подальше от непонятных вещей и тебе советую. Лучше капсюлем хлюпать, чем остаться без пальцев.
– Подальше не получится, – неожиданно жёстко ответил Сантеро. – Мы уже вляпались.
– Ладно. – Крачин без восторга посмотрел на друга, понял, что Адам не отстанет, и вздохнул: – Менсалийцев пятнадцать, и они заняты, у меня двадцать парней и внезапность. Через десять минут я очищу мост от посторонних.
– Возьми хоть одного живым.
– Не маленький, понимаю.
– Ладно, ладно, – пробурчал Помпилио, отвечая на ехидный взгляд Нестора. – Не такие уж они и плохие, эти этажерки. Их трясёт, болтает, кажется, что они вот-вот рухнут на землю, но мы долетели, и это меня подкупило.
Дер Даген Тур привык к цеппелям – аппаратам большим, надёжным и что называется основательным; довольно благосклонно отнёсся к тяжёлым паровингам, а вот в лёгком аэроплане не почувствовал ни силы, ни мощи. К тому же его едва не стошнило в полёте, а потому единственным положительным моментом Помпилио счёл тот факт, что они с Нестором живыми добрались до точки назначения.
– Аэропланы станут лучше, – с энтузиазмом пообещал Гуда. – Им есть куда расти.
– Зато некуда летать, – хмыкнул дер Даген Тур. – Аэропланы – пленники одного неба.
– Э-э… – В какой-то момент
