очевидно полагавших, что у них есть шанс покорить сердце американской внучки вдовствующей графини Харворт.
Титул самой прекрасной дебютантки сезона и привилегия считаться желанной партией на лондонской ярмарке невест стали почетной наградой для юной девушки, всего лишь недавно прибывшей в Лондон из далекой Каролины. Ко всем прочим достоинствам юной мисс Изабеллы добавлялся и тот факт, что счастливчик, которому удалось бы взять ее себе в жены, получал приданое настолько щедрое, что оно существенно повысило бы его положение в обществе. Неудивительно, что и дня не проходило без очередного предложения руки, обращенного к бабушке Беллы.
Поправляя перчатку, которая слегка сползла вниз, Белла подняла глаза и случайно столкнулась взглядом с незнакомцем. На его неприлично красивом лице застыло выражение смертельной скуки, которое моментально испарилось, едва он встретился глазами с Изабеллой. Она не могла точно сказать, что именно привиделось ей в его лице – восхищение, удивление, да, но было в нем и нечто другое, нечто дикое и необузданное, что пробудило в ней неведомые прежде эмоции и заставило залиться алым румянцем.
Он был смуглым, таким же смуглым, как населявшие прерии коренные жители Америки. Выражение его лица казалось спокойным и хладнокровным – совершенно очевидно, этот красавец привык к устремленным на него восхищенным взглядам. Его коротко подстриженные волосы были черными как вороново крыло. Однако больше всего ее внимание привлекли его глаза, сиявшие в обрамлении длинных черных ресниц. Словно по контрасту с опаленным жарким южным солнцем лицом, эти глаза под густыми бровями взирали на мир удивительно живо и были пронзительно синего цвета, как цветки вероники, ярким ковром покрывавшие летние луга. Золотые эполеты, прикрепленные к ярко-красной ткани военного мундира, украшали широкие, атлетически развитые плечи, белые бриджи плотно облегали стройные ноги.
Ланс подверг ее столь же внимательному осмотру. Подойдя к ней на этот раз ближе, он удостоверился, что Изабелла Эйнсли действительно необычная девушка. Его покорили свежесть и жизнелюбие ее натуры, выразительное сияние глаз и шаловливый изгиб очаровательных губ. Она была так изумительно, потрясающе красива, что Ланс никак не мог отвести от нее взгляд.
Огромные, широко поставленные глаза, черные как смоль брови вразлет, патрицианский нос, овальное лицо, изящный, чуть заостренный подбородок, гладкая, шелковистая кожа… Царственно поднятая головка, увенчанная пышной копной уложенных в высокую прическу волнистых рыжевато-каштановых волос, украшенных цветами, изысканно подобранными к переливающемуся бирюзовому шелку платья, – все в ее облике говорило о благородном происхождении. Глубокое декольте приоткрывало упругую грудь и атласную гладкость полуобнаженных плеч. Божественно прекрасная молодая женщина, решил Ланс, просто сама красота. Пламя свечей холодным огнем отражалось в бриллиантовом ожерелье на ее шее. Едва Бингхэм заметил бриллианты, глаза его резко прищурились. Юная
