«императора» и со всей дури бью «Черняева» обеими ногами в грудь. Того подбрасывает в воздух, и он тяжело рушится на пол, попутно приложившись головой к столу.
От инерции удара качнуло и «Александра». Мне удается извернуться, и я наношу хлесткий удар расслабленной кистью куда-то назад, мечтая попасть в пах. Если судить по тому, как дернулся нападающий, я попал. А ну-ка еще…
После четвертой попытки рука, зажимающая мне рот, слабеет. Я резко дергаю головой. Ура! Рот свободен!
– Ко мне! Помо… – Конец фразы комкается вторым ударом «копра».
«Черняев», должно быть, получил преизрядно, потому что лежит совершенно неподвижно. Шприц выпал из его руки и теперь валяется возле стола. Туда-то и волочит меня «Александр», пытаясь, видимо, закончить все в одиночку…
За дверью грохает выстрел, затем дверь с треском распахивается, и в нее влетает медвежья шапка дворцового гвардейца. Через мгновение за ней следует ее обладатель, с выпученными глазами на окровавленном лице. Он мешком налетает на «императора», чуть не сбивая нас обоих с ног. А следом в кабинет врывается моя банда.
– Назад! – рявкает «Александр» грозно. – Прочь!
С полгода тому назад это, может быть, и сработало бы, но с тех пор многое изменилось. Ренненкампф, не говоря худого слова, нацеливает «смит и вессон» прямо в лоб «самодержца».
– Руки вверх! Буду стрелять! – сообщает он таким голосом, что совершенно очевидно: это не шутка.
А вот интересно: если «Александр» сейчас свернет мне шею, а мои орлы его за это пристрелят – во что все это выльется, с исторической точки зрения?
Хронокаратель не собирается меня отпускать, но, видимо, если его здесь убьют, то в будущем у него тоже возникнут некоторые неприятности. Пат.
Да нет, не пат. Краем глаза я вижу, как Шелихов осторожненько смещается в сторону. Давай, милый, давай, родной…
Они кидаются вперед все вдруг. Эссен взмахивает кортиком, и я чувствую, что руки, сжимавшие меня, слабеют. Звучит несколько глухих ударов. Свобода!
Я моментально откатываюсь в сторону, вскакиваю на ноги. Ого! Досталось императору по самое не могу. Голова в крови (рукоять револьвера Ренненкампфа подозрительно сверкает красным лаком), рука пропорота (кортик Эссена тоже в крови), мундир разорван (в руках у Егора и Филимона куски сукна). Но это еще не конец. Ну ладно Шелихов с Махаевым, но адъютанты-то, адъютанты! Цвет русского дворянства яростно месит ногами упавшего царя. Э-э! Вы что творите? Он же сейчас от «геморроидальных коликов»[13] скончается!
– Отставить! Прекратить!
Они поворачиваются на мой голос «все вдруг». Затем кидаются ко мне:
– Государь! Вы живы!
– Государь, вы не пострадали?
– Батюшка, твое величество, цел ты?
Я кое-как успокаиваю своих спасителей. А в коридоре уже слышен топот ног, крики, команды.
Мои парни мгновенно смыкаются вокруг меня. Картина
От этой «болезни» скончался, по официальной версии, Петр III.
