глаза томно прикрыты лиловыми веками, голова слегка откинута назад, на привлекательном лице застыло выражение явного превосходства. Она не стеснялась идти под солнцем в откровенно эмансипированном костюмчике одалиски. Густо накрашенные, полураскрытые губы девушки приблизились к губам Кролика и неожиданно смачно чмокнули его, а руки нежно обвили за шею.
– Мужик! Ты весь в пудре и пахнешь духами! – воскликнула она. – Сделал маникюр, педикюр, маску на лицо. Почему тебя не знаю? У меня есть друг Кролик, смахивающий на тебя одеждой. Он верх мужества и чудо силы воли. И остальные друзья тоже не моральные уроды. За кого бы из них выйти замуж, посоветуй? Может за тебя?
Кролик присмотрелся. В девушке от явного нахальства было нечто знакомое.
– Боже, светло-рыжие, патлатые волосы?! – вскричал он.
Внезапно лицо девицы исказилось гримасой отвращения.
– Мужик, у тебя ненормальная грудь! Как у женщины! Я наткнулась на рельефно выпуклое, колкое и упругое на твоей груди.
И каждый удивился:
– Это ты, Слон?
– Неужто, это ты, Кролик?
Кролик и Слон вышли на центральную площадь городка. Еще издалека они заметили цветастые платья и косынки на плечах и головах. Подойдя ближе, им представилась поистине буколистическая картина в весеннем наполнении с четырьмя Венерами из творчества Боттичелли. Одна из них в ажурном платьице с венком на голове восседала на лошади, другая подошла к лошади в яблоках, принадлежащей Носорогу, лихо подпрыгнула и оказалась на ней, как заправский жокей.
– Стремена! Без всяких стремян взлетела на кобылу! – крикнул Слон.
Кролик в бессилии охнул:
– Так умеет только Носорог!
И Кролик… заплакал на груди Слона.
– Я раздваиваюсь! Не понимаю, кто я! Он или она? – забил себя в грудь Кролик.
У него был такой потерянный, разнесчастный, убитый вид, словно его… ее… сзади стукнули кирпичом. Мысли уплывали в сторону, и он… она… возненавидел… возненавидела… себя… лютой ненавистью.
По голым полям бродил ветер, завиваясь в маленькие смерчи.
Работа валилась из рук.
Поселенки на геликоптерах одна за другой совершили посадку на бывшем кукурузном поле. Сжимая от возмущения кулаки, они сошлись у ветрогенератора.
– Черно всё вокруг, – последовало сообщение от Кролика. – На полях опустошение, словно Мамай тучей прошел. На город надвигается эрозия почвы. Ни блеянье, ни мычание, ни хрюканье милые слуху, не наполняют, как прежде, просторы.
Тем не менее, раздались оптимистические реплики колонисток:
– Жить надо дальше!
– Несмотря ни на что!
Корове не терпелось сбить накал страстей.
– Я, вот, на днях пошел корову доить… – начала она рассказывать.
– Правильно “ты пошла”, – поправила Носорог.
Корова
