ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами. Виктор Попов

      ISBN 978-5-0051-1046-6

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Вопросы

203… год, Средняя Азия

      Возникает на мушке. Ниоткуда. На последнем патроне. На лёгком дымке из раскаленного ствола. Белянка, каких везде полно. Разве что немного крупнее обычной. Пятна-кляксы на верхних, окутанных пороховым туманом, крыльях. Нижние – желтые – закрыли мушку без остатка, не прицелиться. Усики-булавки ходят выверенными миллионами лет эволюции миллиметрами туда-сюда, туда-сюда. Да, точно такая была в тот день, на ДР. Точно такая. Точно?

      Убирает палец со спускового крючка. Бессмысленно. Патронов больше нет. Полицейский револьвер с детским стволом в два дюйма в боковом кармане брюк не в счет. Для ближнего боя. До пятидесяти. Ближайший из окруживших его залег на семидесяти. Не меньше. Вон те, густо побитые его шестью уставными магазинами глыбы. Так что здесь и сейчас эти два вороненых дюйма пригодны, пожалуй, только для того, чтобы застрелиться. Но и это уже ни к чему. Он вызвал огонь на себя. Координаты точны. Точнее некуда. Ждать недолго. Время подлета ударного дрона – пятнадцать-двадцать минут. Если решат бить залповой системой, то и вовсе пять. Ну семь. Просто и эффективно. Больший квадрат покрытия, больший урон противнику. Да и дрон недешев. При такой насыщенной ПВО девять из десяти собьют. Не здесь, так на отходе.

      Еще вариант – самоходная артиллерия – экономично и при наличии в квадрате быстро. На максимуме её дальности. Но «Коалиции»1 нет в ближайших квадратах. По крайней мере, не было неделю назад. Переброс от соседей – это время. А его, как и патронов, нет. Он один. Он окружен. И он нужен той стороне живым. Убить – убили бы давно.

      Скальный выступ. Площадка двадцать на сорок. С трех сторон обрыв. Четвертая простреливается на всю длину склона. Позиция для обороны лучше некуда? Для кино и дилетанта. Реальность – четыре-пять 120-х мин. Или десяток 82-х. И то, и другое – меньше минуты. И смерть. С запасом. По старинке. Но ведь есть и дроны. Один висит прямо над ним. Но не бьет. Фоткает. Все видит. Все знает. Глумится. Смеется. Имеет право. Иван, командир, в ответ на запрос «огонь на себя» не сказал «нет». Значит, и он не видит выхода. А если Иван там, на том берегу этой мутной коричневой реки не видит выхода, значит, его и правда нет. И он в который раз правильно оценил обстановку. Нашел единственно верное решение.

      Бабочка вспархивает с мушки и скрывается за скальным выступом. Провожает ее взглядом и переворачивается на бок. Прежде чем отложить теперь уже бесполезный автомат, по привычке отстегивает магазин и проверяет патронник. Излишняя предосторожность. Но навык, если он навык, – пожизненная милость. Он выше разума. Тем более когда в руках такая ветхость. Древний АКСУ. Пусть и густо тюнингованный, но все равно повод для усмешек. В отряде один такой. Не старше, конечно, чем этот петроглиф Будды на соседней скале. Но они одного поколения. Поколения богов и пороха. Скоро не будет ни того, ни другого. Не тот эффект. Не та сила. Правда, верить во что-то выше и больше себя не перестанут. И убивать тоже. Найдут причины и способы. Ответят на вопросы «как», «почему» и зачем».

      Снизу в очередной раз кричат. Тарабарщина. И ведь он знает их язык. Говорит слабо. Но все понимает. Но то ли те, кто кричат, не местные, то ли полчаса боя уничтожили грамматику с лексикой. Долетающие до него слова кажутся знакомыми, но сложить их во что-то осмысленное ни в начале боя, ни сейчас не удается. Впрочем, понятно, чего они хотят. Поднятых рук. Смирения. Второе – пожалуйста. Теперь он наверняка знает, чем все закончится. Смерть – что как не смирение? Но первое – извините. Не тот навык.

      Улыбается – бабочка показывается из-за выступа. Секунду парит в воздухе и причудливым зигзагом приземляется на пустующую с ночи флягу. Не закрыта. Незачем. Сегодня не добрался до воды. И не доберется. Уже и не надо. Одной проблемой меньше. Это преимущество скорой и неизбежной смерти – отсутствие каких-либо проблем.

      За неделю выходил к ручью трижды. Всякий раз ночью. До реки далеко, да и вода в ней – грязь, смешанная с кровью, – вверх по течению большие бои. Ручей гнилой. Течет через «городок» гиен. Четверо с отряда за прошлый месяц отравились. Что-то желудочное. Трое до сих пор на молочном пайке. Одного и вовсе отправили в Москву. Печень ушла. Навсегда. Похоже, комиссуют. Молодой. Брился раз в неделю. С учаги месяц как. Ускоренный выпуск. И не повоевал-то совсем. Первый выход. Годы подготовки – нулевой результат. Что и почему – до конца не разобрались. Молодой повезет в себе в столицу анализы. Там разберутся.

      Полевые эскулапы

Скачать книгу