это внушало некоторое опасение, однако он надеялся, что Элларии от этой громадины ничего не грозит. Общих интересов у них не было. Отношения они внешне поддерживали хорошие, но формальные. Тем не менее язык Сахрийской Империи знали почти все – торговцы и политики часто им пользовались. Конрад владел сахрийским прекрасно, но решил добавить колорита к своей «неотёсанности», коверкая слова. Он вообще знал немало языков, и титрийский язык также был среди них, но элларский король предпочёл свои умения не афишировать, чтобы не испортить плохое впечатление, которое уже произвёл.
Было заметно, что сир Ноэль почувствовал себя неловко: он явно не рассчитывал этим вечером гулять по огромному дворцу, но показывать своё недовольство не хотел.
– Хорошо, – изображая максимальное спокойствие в голосе проговорил титрийский король. – Мы с королевой Викторией и нашими младшими детьми покажем вам основные залы.
– Прекрасно! Просто прекрасно! – громко продекламировал Конрад, захлопав в ладоши.
– Какой он странный и нелепый, этот король Элларии! – на титрийском тихо шепнула Тенениэль своему брату.
– Он похож на петуха! – сдерживая улыбку, ответил сестре наследный принц Натаниэль. Конрад услышал их разговор и довольно ухмыльнулся – пока всё получалось так, как он хотел.
Королевская чета Титро, их дети, элларский король и его свита проходили по длинным освещённым сотнями свечей коридорам титрийского дворца и заходили в величественные залы, украшенные гобеленами и картинами. Конрад беспрестанно восхищённо восклицал и аплодировал, сопровождая свои возгласы брызганьем слюной и комментариями: «Какой прекрасная картинка!!! У нас нету такой! А этот мальчик со смешными усами! О, это ваш дедушка!!! Мило!!! Большой мило!!! У нас в Элларе нет столько картинка!!! Нам надо больше картинка!!!» – говорил он, поворачиваясь к своей свите, везде следовавшей за ними. Придворные Конрада пребывали в состоянии тихого шока, но усердно старались не показывать этого, ведь они дали обещание своему сюзерену ничему не удивляться.
Король и королева Титро тоже делали вид, что всё в порядке, притворялись, что совсем не удивлены странным поведением правителя Элларии. В конце концов, этот иностранный король, который должен был стать их зятем, выглядел предельно благодушно, хоть и не имел понятия о хороших манерах и плохо, в отличие от своей матери, владел сахрийским. Сир Ноэль в целом был даже доволен – с таким болваном-королём истинным правителем Элларии в итоге станет его дочка. И это нравилось ему даже ещё больше, чем простой политический союз. О том, что король Титро может рассматривать ситуацию с подобной стороны, Конрад не учёл, поэтому продолжал с огромным удовольствием изображать из себя неотёсанного добродушного идиота.
Когда экскурсия по дворцу приблизилась к концу, принц Натаниэль спросил Конрада:
– Достопочтенный
