style="font-size:15px;"> Передо мной всё как на стрельбище у Рахиль. Чувствую каким-то внутренним чутьём, что выстрел надо немножко вынести. Один выстрел – одно попадание. Иначе смерть. Положат всех тут.
Смотрю в монокль. Кочка чуть шевельнулась. Выстрел. Гильза со звоном упала на камень. Смотрю, кочка качнулась и упала.
– Патрон, Илия!
Протянутый тут же попал на своё место. Выстрел.
– Патрон!
Ещё один выстрел. Вечность, в которой был прожит весь бой, длилась всего минуту.
Смотрю, гранатомётчики прицелились в мою лёжку. Нашли, собаки! Сейчас выстрелят и нам амба, крышка. Но тут сработала наша «конница». Две вертушки накрыли высоту. Ракеты в долю секунды превратили её в кучу пыли. Только сейчас я почувствовал боль в коленке. Оказывается, когда падал, развалил коленную чашечку. Был без наколенника. Просто не знал, да и некому было научить.
За что и поплатился.
От перенапряжения и боли закрыл на мгновение глаза, а открыл их уже в госпитале. Улыбнулся, увидев над собой перемазанные маскировкой морды Илии и Андрея.
– Я вот тебе гамбургер принёс. Выздоравливай!
– Отбегался ваш солдат.
– Как, отбегался?
Медсестра, ляпнувшая не то что надо, поспешила удалиться из палаты, услышав злые нотки в голосе Илии.
– Надо, молодые люди, поаккуратней бегать. А вашему другу придётся готовиться к гражданской службе. Армия теперь ему противопоказана.
– Да как же так, доктор?
– А вот так.
– Ну, можно же что-то сделать?
– Можно, но не знаю получиться ли.
– Скажите, а нам что делать?
– Приходите почаще. Пусть не будет одинок.
– Так это мы запросто!
От переживания Илия надкусил мой гамбургер. Андрей улыбнулся.
– Ах ты обжора! Мы же его Владу принесли!
– Я не виноват. Просто разволновался.
– Да ешь ты, ешь.
Я рассмеялся вместе со всеми.
А дальше потянулись день за днём, операция за операцией. Но не это лечило меня, а огромный Илия и Андрей, которые практически жили рядом со мной, превратившись в мою семью. Вроде бы чужие, а стали ближе самых родных. Потом период реабилитации. Прогулки на инвалидной коляске… Илия не любил лифт и всё время таскал меня вместе с коляской по ступенькам. Так бы и таскал до конца света, если бы однажды не споткнулся и не грохнулся. А я схватился за поручень и не упал. В эту долю секунды, я как то поверил сам в себя и наступил на больную ногу. Прошло уже пол года после последней операции. Всё давно срослось. Но не боль, а боязнь боли была моим врагом. Я не мог ходить. Но сейчас, не задумываясь, стал на ногу и устоял.
– Ах ты гад, – возмутился грохнувшийся Илия. – Я тебя туда-сюда таскаю, а ты уже можешь сам ходить?!
Но тут же широкая улыбка сменила гримасу злости.
– Дай ка я тебя поцелую, моя ласточка!
– Ишь, чего захотел.
Наш разговор услышала всё та
