предопределит нашу судьбу!
Сейчас Абдул-Меджид был более всего озадачен достройкой своего нового дворца Долмабахче в стиле борокко, который должен был затмить все резиденции европейских монархов. На отделку дворца у султана уже ушло 14 тонн золота, и государственная казна была пуста. На самом деле, зачем вся бессмысленная суета, когда все предопределено свыше! Абдул-Меджид закрыл слуховое окошечко. Пусть министры еще поспорят, а у него сегодня есть дело и поважнее!
Дело в том, что королева Виктория прислала ему для нового дворца поистине сказочный подарок – огромную в пять тонн весом люстру богемского стекла неописуемой красоты. Только сегодня английские мастера закончили ее сборку, и султану не терпелось самому увидеть это великолепие.
Вторая глава
Флагманы
В весенние дни 1851 года в далекой Вене умирал от рака знаменитый российский кругосветчик, открыватель Антарктиды и герой Наварина главный командир Черноморского флота адмирал Лазарев. Он умирал в полном сознании и понимании всего с ним происходящего. Как истинно православный человек адмирал к смерти приготовился заранее. Императору Николаю, который, желая приободрить смертельно больного флотоводца, назначил ему для лечения пенсию на год вперед, Лазарев брать ее наотрез отказался:
– Отсчитайте на несколько месяцев, более мне уже не понадобится, так зачем же разорять Отечество!
Михаил Петрович Лазарев
Уезжая на лечение, которое Лазарев считал бессмысленным, но согласился, единственно уступив настояниям жены, он завершил все свои казенные дела, а флот Черноморский оставил на своих учеников Корнилова и Нахимова. Сопровождали адмирала в Австрию жена с дочерью, да любимый воспитанник – капитан 2 ранга Истомин. В Вену Лазарева привезли уже сильно ослабевшим. Консилиум немецких профессоров был жесток:
– Рак желудка в последней стадии!
– Есть ли какое-нибудь лекарство? – спрашивал с надеждой Истомин.
– Увы, только морфий! – отвели взгляд профессора.
Уже больше месяца адмирал ничего не брал в рот. Узнать теперь в изможденном, съедаемом заживо страшной болезнью человеке еще недавно энергичного и крепкого адмирала было непросто. Неизменными остались лишь глаза: умные и пронзительные. Верный Истомин читал Лазареву последние европейские газеты:
– Эх, не во время меня скрутило! Не вовремя! – морщился от боли адмирал. – Чувствую, что назревают события, в которых Черноморскому флоту предстоит на деле доказать свою преданность Отечеству! Как горько уходить в преддверии столь грозных событий!
Через две недели 11 апреля 1851 года адмирала Лазарева не стало. Перед смертью он попросил открыть окно. С жадностью в последний раз вдохнул свежий воздух. Закрыл глаза. На мгновение показалось, что он снова на палубе летящего по волнам корабля. Привычно свистит в парусах ветер, а в кормовой подзор бьет штормовая волна…
Отпевали Лазарева
