или, как говорили раньше, фартовый. Невдалеке остановилась и переминается с ноги на ногу, как стрекозка на листике, молодая хрупкая девушка. Она не решается продолжить движение вглубь улицы. Поравнявшись с девушкой, человек спрашивает:
– Простите, я могу вам чем-нибудь помочь?
– Д-да, – отвечает девушка и стыдливо вжимает в плечи прелестную головку, – не могли бы вы сопроводить меня? Я живу недалеко, на соседней улице, а здесь мне ходить страшно, здесь…
…Весело, стараясь не походить на испуганных чужаков, они шли по узкому коридору старой обшарпанной улицы.
Однако их нарочитая весёлость сразу привлекла внимание обитателей этого сумрачного и грязного каньона.
– Эй, ты, там! – гаркнул молодой парень с балкона второго этажа. – Тебе говорю, стой!
– Не слушайте его, идёмте, – шепнула девушка своему провожатому и торопливо засеменила дальше. Дмитрий (так звали нашего героя), не оборачиваясь, также ускорил шаг.
– Не понял, – поперхнулся парень и бросился к чёрному ходу.
Через пару секунд он выбежал на улицу метров на пять впереди и преградил дорогу, застыв в отвратительной позе пьяного сатира.
– Ты чё, глухой? – выдавил парень сквозь зубы, предчувствуя привычное удовольствие – размочить чужака на собственной территории.
– Сойди с поляны, баклан! – спокойно ответил ему Дмитрий и отпустил руку девушки.
– Чё?..
Парень выхватил перо и как кошка прыгнул на чужака. Но случилось непредвиденное: наглец выронил нож, шарахнулся в сторону и, ударившись головой о выступ открытой оконной рамы, стал медленно и безвольно оседать на брусчатку улицы. Алая кровь брызнула на его белую накрахмаленную рубашку.
– Ой! – вскрикнула девушка, заметив на одной из косточек запястья правой руки Дмитрия лёгкую ссадину.
На шум и кровь потянулась местная шпана. Серые стены каменного колодца буквально сочились человеческой плотью. Вскоре вокруг Дмитрия и девушки образовалось плотное кольцо обитателей квартала. Дело принимало явно непредсказуемый оборот.
– Пропустите нас, я обещаю вернуться, – спокойно обратился Дмитрий.
Толпа аморфно перетекала из одного эмоционального состояния в другое. Агрессия сменялась то болезненной весёлостью, то гробовым молчанием.
– Хана тебе, бык, ты моего братана завалил! – визгнул в лицо Дмитрию рябой парень лет семнадцати.
Вдруг всё стихло. Из толпы вышел обыкновенный человек, не торопясь докурил сигарету и затушил её о ладонь рябого. Тот взвыл от боли, но покорно продолжил стоять на месте.
«Авторитет, – мелькнуло в голове Дмитрия. – Значит, суда Линча не будет. Это радует».
– Вернёшься, без базара? – с усмешкой спросил авторитет и, подтащив к себе рябого за волосы, добавил: – А то гляди…
– Вернусь, – повторил Дмитрий, глядя прямо в глаза хозяину улицы.
– Иди, у тебя час. Этого убрать.
Авторитет
