по своим делам, у меня к Ларри свои дела. Да, если что, выход во внешний интернет только в государственных учреждениях. Или в притонах. Но там опасно.
На улице после прохлады комендантской башни Джиму почудился майский зной. Солнце уже миновало полуденную точку, но день пока и не собирался заканчиваться. Этот второй день после того, как он открыл стеклянную дверь банка напротив собственного офиса, показался ему едва ли не самым длинным днем в жизни. Джим проследил взглядом за Джерардом, который проковылял к лекарской башне, похлопал себя по карманам, нащупал с одной стороны груди пистолет, с другой – спрятанный под рубашкой кошель, затем прикинул, что заплатил Патроклу за работу больше трех тысяч долларов, но пока еще и понятия не имеет, что такое для этих мест три тысячи долларов. Хотя, если правда, что на золотой тут можно набивать живот месяц, то цены должны быть более чем умеренными. Затем Джим достал портмоне, вставил в него полученные у коменданта карты, сложил листочек с расценками и сунул его туда же. Подумал, что неплохо было бы перекусить, в животе вновь начинала ощущалась томительная пустота, хотя чревоугодие в заведении Ларри состоялось не так давно, но сначала решил все-таки закрыть тему ремонта автомашины. Раздумывая об этом, он бросил взгляд на трактир, который выходил на малую площадь Форта не только двухстворчатыми дверями, но и четырьмя большими арочными окнами, украшенными какими-то пыльными витражами, и решительно двинулся в арку между трактиром и комендантской башней, надеясь выйти на большую площадь. И только уйдя с солнца, он вдруг понял, что его беспокоило уже несколько часов – он помнил это имя, Патрокл. Помнил откуда-то из глубины, из забытых снов или забытого прошлого, но, как ни ломал голову, не мог понять, отчего это имя вызывает у него боль в сердце.
Площадь за трактиром и в самом деле оказалась довольно приличной. Половина футбольного поля во всяком случае на ней бы поместилась. В ее самой дальней части была видна тяжелая и массивная башня с проездными воротами, перед которыми стояли две восьмиколесных армейских машины[16]. Остальное пространство было заполнено чем придется. Посередине площади несколько свободных от караула охранников, перешучиваясь с замызганными подростками, забавлялись чем-то, напоминающим бейсбол. Чуть в отдалении раскинулся небольшой рынок. Там же стояла еще пара грузовиков и несколько автомобилей, определить принадлежность которых из-за их капитальной переделки Джим не смог. Справа, видно у дверей собственного дома, седой сапожник сноровисто забивал гвозди в подошву надетого на сапожную «лапу» сапога. Поодаль точильщик ножей извлекал с помощью точильного круга из стальных лезвий снопы искр, и вообще происходила какая-то вполне себе обычная жизнь. Поэтому, когда Джим осмотрелся, прошелся между рядами, потратил на приглянувшийся ему товар несколько серебряных монет и чуть позже вошел в распахнутые ворота, за которыми увидел автоподъемник с безнадежно проржавевшим рыдваном, он не удивился, обнаружив в прохладе мастерской плечистого лысого человека
– боевая машина пехоты M1126 «Stryker»
