По крайней мере, на вкус я не вижу никакой разницы. Только в живых организмах ее ничтожно мало и она не такая концентрированная, как в Лабиринте.
Умирающие с голоду морунги станут огромной проблемой для звездолета. Грабовский сразу это смекнул. Если они сойдут с ума, это будет конец. Никакой бронированный люк не сдержит атаки невидимок. Да и этот верный служитель Великого Учителя того и гляди выкинет какой-нибудь фортель. Марк обязан был что-то придумать.
– До Агавы еще пятьдесят девять часов лета, плюс маневрирование в ближнем космосе, плюс посадка. Вы продержитесь?
– Я выпустил из виду две последние фазы полета. – И без того бесстрастное лицо Ратры стало воистину каменным.
Понятно. Грабовский получил интересовавший его ответ. Что же делать? Стоп! Есть идея. Не теряя ни секунды, лейтенант воспользовался личным коммуникатором.
– Командор Хризик на связи. – Голос нэйджала транслировался прямо в мозг.
– Хризик, это Грабовский.
– А, Марк! – Командор уловил тревожные нотки в интонации землянина. – Какие-то проблемы?
Лейтенант не стал утруждать себя преамбулой. Его интересовал конкретный вопрос:
– Скажите, Хризик, на борту есть подопытные животные?
– Конечно есть. Мы же научный корабль.
– Где они?
– А зачем вам? – Дотошный командор хотел быть в курсе всех событий.
– Морунги проголодались, и, если мы их не накормим, они сожрут и меня, и вас, и всех остальных.
Разведчик знал, как можно убедить великого космоплавателя. Чувство самосохранения тут же включило в голове Хризика повышенную скорость воспроизведения, точь-в-точь как на древнем проигрывателе виниловых дисков.
– Уровень двадцать один-це, сектора правого борта. Добраться быстрее всего на лифтовых столбах семьдесят восемь и девяносто три. Код доступа – два, семь, три, кью, эм. Вас проводить?
– Сам доберусь. – Помимо воли Марк улыбнулся. Вот ведь: когда хочет, Хризик может разговаривать очень даже лаконично.
Как только металлические створки широких раздвижных ворот расползлись в стороны, перед Марком закипело море белых копошащихся червей. Вернее, нет, не червей. Черви ведь тонкие и длинные, а эти твари больше напоминали пузатых личинок. Именно таких насекомых земляне привыкли видеть ползающими по грудам гниющих отходов. Разница состояла лишь в размерах. Грабовскому показалось, что кто-то невидимый держал перед его глазами огромное увеличительное стекло. В результате отвратные создания значительно выросли. Самый ближний червяк в длину был никак не меньше двух метров. Сокращая и расправляя свое кольчатое тело, он барахтался на питательной грязевой подстилке.
Ну и звери! Лейтенанта прошиб озноб гадливости. Могли бы наловить кого-нибудь посимпатичней. А впрочем, нет, для экспериментов эти как раз сойдут. Не так жалко. Кстати, об экспериментах… Марк повернулся к стоящему рядом Ратре и, указывая на червей, произнес:
–
