тебя выпускные экзамены в этом году, а голова глупостями забита. И что за слова у тебя?
– Да сдам я экзамены, – отмахнулась Дианка с легкомысленным видом. – Я лучше всех в классе учусь.
– А любовь, мамочка, это вовсе не глупости, – добавила она нравоучительным тоном. – Тем более, когда тебе уже далеко за двадцать, как нашей Иринке. Не до пенсии же ей тянуть с любовью?! Пора бы уже определиться, приглядеть хоть кого-нибудь, хоть старпёра какого, а то так и останется у разбитого корыта в ожидании принца.
Дианка крутнулась на стуле, оказалась лицом к лицу с сестрой и выпалила:
– Не ходят по нашей улице принцы, сестрёнка. Не ходят! Они вообще пешком не передвигаются. Исключительно на лимузинах! Подбирай хоть кого-нибудь.
Ирина усмехнулась: её развеселил выпад младшенькой. К разговорам о том, что замуж пора, она давно привыкла. Это нормально. Людей всегда заботят чужие печали, особенно если этих печалей в помине нет.
– Диана! – рассердилась мать, но…
– Ты смотри, – развеселился внезапно отец. – Яйца курицу учат. Дожили! А, мать?
– А ты что помалкиваешь? – обратился он к Ирине с наигранным выговором. – Сидишь, как засватанная, и помалкиваешь, будто боишься свекрови не угодить. Или впрямь что серьёзное случилось? Так поделись с родителями. Мы тебе худого не посоветуем.
Ирина посмотрела на отца и вдруг тоже развеселилась. Вот он, её тыл. Крепкий и надёжный. А всё остальное вполне решаемо.
– Всё нормально, пап, – фыркнула вдруг она совсем по-детски. – Всё в порядке. Всё замечательно. Я просто задумалась. Ни о чем…
– Ну, тебе виднее, – ответил отец, и дальше всё покатилось по наезженной колее: обычные воскресные разговоры, шуточное пикирование с сестрой, игра в шахматы с отцом, плетение бус с матерью. С некоторых пор Ирина увлеклась и с азартом изобретала всё новые узоры, выплетала цветочки и косички, вышивала бусинами картины и плела броши.
У них уже вся стена была увешана работами её и матери. Гости – сослуживцы отца и матери, приходившие к ним чаще всего на праздники, – хвалили и говорили, что можно выставку устраивать, так интересно и качественно у них получается. Ирина с матерью только улыбались. Конечно, похвала и кошке приятна, но рановато им записываться в великие мастера. Рановато.
Некоторое оживление и разнообразие в воскресное послеобеденное время вносили визиты соседа дяди Васи. Высокий, худой и нескладный, он был отчаянным спорщиком, но больше всего любил рассуждать о политике.
Мать частенько морщилась, уходила в другую комнату, так ей надоедали безапелляционные разглагольствования соседа и его резкий голос, а Ирина оставалась. Ей нравилось слушать эти разговоры и сравнивать со своими мыслями.
– Ты пойми, – гудел дядя Вася, наставляя на отца указательный палец, – нельзя в угоду внешней политике гнобить собственный народ! Замордовали людишек! Мы ж не можем все быть бизнесменами – у кого-то ж ещё и совесть осталась!
