отозвался Уоррен.
– Сомневаюсь. Если меня разоблачат, ты всегда сможешь сказать, что тебя ввели в заблуждение, как и всех остальных. Готов поспорить, что не найдется даже косвенных доказательств того, что мы сообщники. Или все-таки есть?
– Думаешь, я тебе не доверяю?
– Я считаю, что ты никому не доверяешь. Как, впрочем, и я. – Алекс сел на кровати. Затем повернулся и посмотрел на собеседника. – Не беспокойся, Уоррен. С моей стороны проколов не будет. Во всяком случае я не допущу провала. Если же я все-таки попадусь, прикрывай свою задницу и не беспокойся за меня. У меня богатый опыт, мне частенько доводилось выпутываться из самых сложных переделок.
– Ты не выдашь меня?
– Если не веришь мне, то зачем ввязался в это дело? – мгновенно парировал Алекс.
– Потому что ты, черт подери, до жути похож на моего племянника, – признался Уоррен после короткой паузы.
– А еще потому, что я появился на пороге твоего дома и предложил план, как можно легко и просто наложить лапу на хорошие денежки, – с легкой издевкой в голосе напомнил ему Алекс. – Не забывай об этом.
– Моя сестра при смерти, – укоризненно отозвался Уоррен. – Так пусть она отойдет в мир иной с легким сердцем, уверенная, что ее сын вернулся…
– Тебе наплевать, умрет твоя сестра счастливой или нет, – перебил его Алекс. – Гораздо важнее, чтобы она отдала концы, предварительно сделав кое-какие распоряжения по поводу наследства. Сомневаюсь, что тебя вдохновляет перспектива угрохать долгие годы, доказывая в судах, что настоящий Александр Макдауэлл давно мертв.
– А что, если нет? – неожиданно ответил вопросом на вопрос Уоррен. – Что, если внезапно объявится настоящий сын?
– Он мертв, Уоррен, – спокойно ответил Алекс. – Поверь мне, он никогда не вернется.
Похоже, Каролин пришлось пережить самый тоскливый ужин в ее жизни, но на душе у нее было слишком скверно, чтобы перебирать в памяти другие, сходные с этим семейные застолья. Стол накрыли прямо в комнате хозяйки дома. Ради такого случая Салли постаралась принять сидячее положение в кресле-каталке, а на ее бледных щеках появилось даже нечто вроде румянца. Алекс занял место рядом с матушкой – сплошная предупредительность и обаяние. Уоррен был необычайно говорлив. Каролин сидела напротив самозванца, тихая, неразговорчивая. Она без аппетита ковыряла в своей тарелке и внимательно слушала, как этот мнимый Алекс плетет паутину лжи.
Впрочем, на паука он не похож. Он был слишком хорош для этой роли: зелено-голубые глаза, выцветшие на солнце волосы, загорелое лицо с высокими скулами. Как и у настоящего Алекса, у него была та же славянская внешность, что, по всей видимости, и придавало убедительность творимому им обману. Каролин, как зачарованная, рассматривала его рот – рот сатира, циничный и чувственный. Самозванец улыбался, смеялся, демонстрируя безукоризненные зубы. Говорил он с ленивым обаянием, погружая присутствующих в состояние едва ли не транса. Во власти этого
