суждению, ничего хорошего ожидать не следовало, и самое лучшее, что стоит предпринять, – это нанять несколько человек для охраны дома. Он бы и на месте Уидморов тоже нанял пару сторожей. Пожалуй, надо поговорить об этом со Стивеном Паркер-Ротом, тому не помешает уразуметь, что его сестре и матери грозит опасность, но что в этом случае следует сказать? Это пока неясно.
Через застекленную дверь Моттон вошел в свой кабинет. Да, безусловно, следует охранять этот вход в дом, да и все остальные тоже. Он должен поручить своему дворецкому Уильямсу заняться…
– Где это ты был, дружок?
Проклятие, он забыл сказать Уильямсу, чтобы тот запер дверь из коридора в кабинет!
– Да, Эдмунд. Где ты был?
Он зажег свечу, повернулся – и встретился лицом к лицу с тетей Уинифред и ее большим серым попугаем Тео. Они оба находились на пороге распахнутой двери в его кабинет, устремив на Моттона укоризненные взгляды. Тео повертел головой, возможно, проверяя, каким глазом ему удобнее смотреть, правым или левым.
Моттон посчитал про себя до десяти. В конце концов он – взрослый мужчина. Это его собственный дом. Ему незачем, да он и не желает что-либо объяснять тете Уинифред.
– Я выходил. Мне нужно было выйти.
Тетя Уинифред пренебрежительно фыркнула и заявила:
– Это очевидно.
– Очевидно! Очевидно! Ясно как нос у меня на лице! – заверещал Тео.
Моттон терпеть не мог, когда попугай принимался делать людям замечания да еще раздраженным тоном, и сказал:
– У тебя нет носа, Тео!
Попугай взъерошил перья и проорал:
– Не груби, ты, мальчишка!
– Вот именно. – Тетя Уинифред посмотрела на племянника с укоризной. – Это ниже твоего достоинства – спорить с Тео, Эдмунд. Ведь он всего лишь попугай, пойми.
– Я понимаю. – Моттон тяжело вздохнул. С тетей Уинифред он тоже не собирался спорить. – Я думал, что вы вместе с другими моими тетями собираетесь отправиться на какой-то музыкальный вечер.
– О нет. Мне захотелось остаться дома и убедиться, что Тео и Эдмунд освоились в новой для них обстановке.
– Эдмунд. – Моттон с любопытством окинул взглядом кабинет. Он не увидел обезьянку тети Уинифред, но, возможно, зверек спрятался за шторами. – А где же он, Эдмунд?
– Наверху, у меня в комнате. Бедняжка ужасно устал от дороги.
– А, понятно. – Скверно, что треклятая обезьяна не может долго остаться усталой. Его дом и так уже превратился в чертов зоосад благодаря коту Корделии, двум карликовым пуделям Доротеи и борзой Луизы. Прибавление попугая и обезьяны – это уже сверх того, что мог бы вытерпеть любой нормальный мужчина. – Думаю, вы тоже порядком устали. Не пора ли вам лечь в постель?
– Нет. – Уинифред уселась на один из его вращающихся стульев. Тео устроился на спинке стула и уставился на Моттона.
У него упало сердце. Так хотелось пропустить стаканчик бренди, но ведь пришлось бы предложить
