смешком тряхнул головой и вновь занялся доставшейся ему рыжей, которая оказалась по-настоящему ненасытной и теперь душила его в своих жарких объятиях.
– Эй, Маклауд, какова компания!
Эйдан потянул губами за розовый сосок красавицы и, не обращая внимания на вырвавшийся из ее груди протестующий стон, взглянул в ту сторону, куда смотрел Гэвин. Тот пристально смотрел на открывшуюся дверь трактира, где стоял Торквил, один из воинов его отца.
Усмешка Торквила заполнила душу Эйдана мрачным предчувствием, не оставив и следа от прежнего, как он теперь понимал, веселого настроения. Эйдан ссадил девицу с колен и, не сводя глаз с гривы серебристо-белых волос воина, поднялся, бросил ей монетку и жестом велел уходить.
Источая злобу, она пододвинулась к нему боком.
– Ведь я заплатил тебе. И дал намного больше, чем ты дала мне.
Девица не уходила, но Эйдан лишь нетерпеливо взглянул на нее и жестом отослал прочь.
– Мой отец вернулся? – спросил он коренастого воина, уже стоявшего перед ним.
– Да, у меня не было возможности рассказать тебе об этом раньше. Мы оставили…
Торквил не успел договорить, но Эйдан уже схватил со скамьи свой шерстяной плащ и направился к двери. За его спиной раздавались голоса друзей, призывавших его остаться, но с таким же успехом они могли бы звать глухого. Ведь в опасности был его младший брат и ему надо было помочь.
Раскат грома разделил небо пополам, когда Эйдан стремительно пересек дворик, направляясь к конюшне. Кляня себя за каждый миг промедления, он соскоблил липкую грязь о порог и вошел столь решительно, что конюх, лениво развалившийся на копне сена, испуганно вскочил.
– Седлай мою лошадь! – приказал он конюху и добавил, чувствуя за спиной дыхание Торквила: – И его тоже.
– Дугал едва ли отправит своих людей против знатного шотландца. Он не захочет портить отношений, – произнес Торквил.
Смахнув капли дождя со лба и уставившись на воина, Эйдан спросил:
– А мой отец приехал трезвым?
От ответа на этот странный вопрос зависело очень многое, и больше всего Эйдан боялся услышать «да».
Будучи трезвым, его отец обычно не замечал своего младшего сына. Порой относился к нему слишком строго и даже предвзято, что глубоко огорчало Эйдана. Но все было совсем иначе, если отец уже поднимал в тот день кубок.
Ответом на этот вопрос стали плотно сжатые губы товарища, и Эйдан выругался. Схватившись за протянутые ему вожжи, он пробормотал слова благодарности, оседлал Финна, своего любимого жеребца, и повернул его в сторону дома.
Спустя мгновение Торквил на своей гнедой поравнялся с ним, и, несмотря на угасающий свет дня, Эйдан успел разглядеть нечто, болтавшееся у него на спине.
– Так что ты мне хотел рассказать? – крикнул Эйдан.
Пытаясь перекричать дробь копыт, Торквил ответил через плечо:
– Сегодня день рождения у твоего брата, и ты знаешь, как его отец…
Ветер заглушил проклятия Эйдана, раздосадованного известием. Надо же было оставить его одного именно в этот знаменательный день! И все из-за чего?! Только отец за порог, как Лахлан торопится к дружкам на охоту или на ночные оргии. В свои восемнадцать он больше интересовался властью, чем его брат Лахлан, а в последнее время даже стал тяготиться своими обязанностями. Но он ни за что не допустил бы, чтобы из-за него оказался в опасности младший брат.
В последнее время Эйдан старался не вспоминать о том, что восемь лет назад родился Лахлан, и иногда это ему удавалось, однако он никак не мог забыть слов одной старухи – слов проклятия, направленных против его брата и матери.
Он действительно похож на выходца из земли Фэй.[1]
Страдальческие слова отречения вместе с проклятиями его отца эхом звучали в голове Эйдана. Он зажмурился, чтобы прогнать от себя образ белого, в кровавых пятнах полотна, которым была накрыта его мать, а также противные шлепки босых ног по холодному камню. Это он сам много лет назад бежал из своей комнаты в зал.
Эйдан плотнее запахнул плащ, надеясь, что это защитит его от колючего ветра и горьких воспоминаний. Нагнувшись почти к самому крупу Финна, он стремительно промчался по узкому деревянному мосту, оставив Торквила далеко позади. Вдалеке появились огоньки – из туманной пелены дождя проступали очертания сторожевой башни. Это были огоньки его родного дома, и сердце Эйдана стучало все чаще. В груди теснилось и никак не могло вырваться имя брата, когда отец встретил его на пустынном дворе дома.
Старик служитель угловатыми пальцами привлек к себе Эйдана.
– Я никак не могу найти парня! Мы перевернули
Действие разворачивается в еще не объединившемся Королевстве Островов, гэльско-норвежском государстве на острове Мэн, Гебридах и западном побережье Шотландии в эпоху раннего Средневековья. Предположительно речь идет о периоде объединения, когда в 1076 году норвежец Годред I Крован захватил власть на острове Мэн и постепенно подчинил своей власти Гебридские острова, основав скандинавскую династию королей Мэна. Начало действия романа происходит на севере, на одном из островов Гебридского архипелага, в котором более 500 островов. Лахлан родился от выходца с юга, с земли Фэй, светловолосым, как многие викинги, и потому был проклят. –
