ощупь. На плите блестели тёмные капли. Кто залил кровь в чайник? Да ещё и тёплую! Если она тёплая, значит ещё свежая… Нет. Молодой человек уверял себя, что спит чутко, поэтому проснулся бы, если кого-то начали резать.
– Максим… – кто-то очень тихо прошипел. – Иди сюда… В спальню…
Возможно, идти на голос не стоило, уж больно повеяло от него потусторонним, не похожим на нормальный человеческий. Но он пошёл как заколдованный, хорошо, что появившиеся во время службы рефлексы заставили зайти в прихожую и прихватить с собой револьвер. Автоматически проверил наличие пуль в барабане и уровень давления в цилиндре. Воздуха мало, накачивать некогда, но первый выстрел всё равно должен получиться мощным.
В спальне, впрочем, как и во всей квартире было темно, но глаза к ней уже привыкли, поэтому видно все предметы или их контуры. На старой двуспальной кровати всё так же лежала Люба, только сейчас она перевернулась на спину, раскинув ноги и руки в стороны, укрывшись одеялом до подбородка.
– Ты пришёл… – из тьмы вынырнул силуэт, быстро обретающий форму. – Узнаёшь меня?
Силуэт стоял возле изголовья кровати и полностью обрёл форму человека. Он был одет в когда-то красный, а сейчас тёмно-серый мундир. В районе живота, печени и грудной клетки виднелись тёмные круглые отверстия, из которых на пол и на постельное бельё капала свежая кровь, оставляя на месте падения небольшие лужи, но всё увеличивающиеся и увеличивающиеся в размерах, мгновенно впитываясь в ткань. Лицо исказила маска Смерти, на правой щеке отсутствовала кожа, представляя миру активную работу подкожных мышц и мелких червей, поедающих разлагающуюся плоть. Андрей Чернопятов. Бывший начальник следственного отдела Стрелецкого приказа собственной персоной.
– Ты же умер! – изо рта вырвался только еле-еле слышный шёпот, хотя Максим хотел крикнуть.
– Да я умер… В прошлую нашу встречу ты одержал вверх… Но ты меня обманул! Ты каким-то образом выжил! Но я снова пришёл за тобой, я закончу начатое, и ты не сможешь мне помешать…
В руках Чернопятова появился короткий кинжал, он занёс его над грудью Любы:
– Попробуй помочь ей… – злорадно ухмыльнулся он.
Максим пытался кричать во весь голос, но изо рта вырывались только редкие нечленораздельные звуки, не способные разбудить даже человека с очень чутким сном. Оживший Чернопятов полностью блокировал опричника.
– Ты слабый… Ты ничего не можешь… Без Барбатоса ты никто!
Дрожащая рука с револьвером с трудом поднялась вперёд, нацеливаясь на Чернопятова. Оружие казалось невероятно тяжёлым, пришлось помогать второй рукой. Фиалковский нацелился прямо в точку на лбу чуть выше переносицы. Но руки не переставая дрожали, не давая сосредоточиться на прицеливании, кроме того, они начинали понемногу неметь. Ощущения такие, как будто держишь на вытянутых руках тяжёлый груз на исходе сил.
