p>
Моя Бабушка, всегда говорила, что наш род не простой,
и что на всех мужчинах лежит некая тайная печать.
Я даже представить себе не мог, насколько бабушкины слова были серьёзными.
Началась эта история, когда мне толь, только исполнилось восемь лет.
Мы жили в стареньком двухэтажном особняке, ещё до революции принадлежавшему моему деду.
Откуда там появились новые жильцы это вообще отдельная история, и бабушка не любила о ней рассказывать.
Я с моим соседом и другом Володькой Щукиным учились в первом классе, когда мы впервые услышали от взрослых, что наши дома будут ломать, а нас всех переселять в новые квартиры.
В то время Я ещё не знал хорошо это, или плохо? лично меня все устраивало, с нашего двора я знал всех, даже эпилептика Дениску Стрешникова ещё с детского сада, да и в школу мы пошли вместе и даже оказались в одном классе.
В это время, из старых домов первыми стали отселять жильцов из самых дальних дворов.
Там я никого не знал, и слышал о них только от ребят из нашего класса. Ребята рассказывали, что едут в новые многоэтажные квартиры, с каменными стенами паровым отоплением, и водопроводом, где была даже горячая вода, и не водились мыши и крысы.
Я хорошо помню ту осень, когда недалеко от школы стали появляться первые грузовые машины с открытым кузовом, в которые загружали мебель и прочие домашние добро.
Сначала это было в диковинку, и мы часто бегали смотреть на очередного счастливчика, выезжавшего из старого дома. Потом их становилось все больше и больше. Из нашего класса сначала уехала девочка Маша, обожавшая хомячков, и гордилась своим хомяком «Павкой».
Потом «толстяк» Дима, который все время пыхтел как паровоз и говорил, что он самый сильный и может прихлопнуть кого угодно одной рукой.
Врал конечно, мы с ним даже однажды подрались из-за подстроенной мне гадости, когда ходили на экскурсию в парк Сокольники, как бы он там не кричал на меня что я «гад и хиляк», но я его все равно побил. Он несколько дней подряд близко ко мне не подходил, боялся, наверное?
Когда я возвращался из школы с синяком под глазом и разбитой губой, дома меня ждал сюрприз, прямо перед крыльцом возвышалась огромная гора сваленных в кучу переломанных бревен с облезшей синей краской, и кучей досок, от которых воняло кошками и старьём.
При виде моих «боевых ран», Мама запричитала, а Папа ухмыльнулся, сказал, что я молодец и заставил меня таскать дрова и укладывать их в сарай.
Они с нашим соседом дядей Вовой сначала пилили дрова нам, а потом, приняв «по стопарику водочки», отправились пилить дрова уже дяде Вове.
Причем про домашнюю работу он даже не спросил, чему я был безмерно рад, очень не хотелось решать задачку про гусей и уток.
Я в душе порадовался, что можно её не делать, раз не спрашивают, значит, может обойтись и без неё.
Не обошлось! Про неё вспомнила Мама. Вместо того, что бы идти спать меня заставили делать домашние задания.
Я проклял все на свете, пыхтел, скрипел, но делал эту дурацкую задачу. Зачем кому то знать, сколько гусей сидело на озере, и сколько уток туда прилетело потом.
Ближе к зиме переселение поутихло, не совсем конечно, но делалось это медленно, и поэтому часть выселенных домов просто растаскивалась на дрова, теми, кто еще не переселился.
Мои Мама с Папой тоже возили доски бревна от старых домов и распилив на короткие чурбаки укладывали в дровяной сарай.
Еще до всеобщего слома домов, и крупного расселения, по дворам ходили слухи об одной страшной тайне, говорили, что в одном из старых домов живет настоящая ведьма.
И еще говорили, что она не собирается уезжать из своего дома, ни за какие богатства.
А еще говорили, что она не хочет уезжать, потому что у нее в подвале есть тайная комната, куда она уволакивает маленьких детей, и приносит их в жертву, для какого-то тайного обряда.
Я сам ходил с мальчишками посмотреть на этот дом, но ничего особенно тайного в нем не заметил, дом как дом хотя кто его знает, что там в нем тайного, это был старенький, но хорошо сложенный, кирпичный дом. Рассказывали, что ночами старуха на метле вылетает из кирпичной трубы и улетает на праздник чертей. А еще росла у неё одна яблоня, к которой она никого не подпускала и собирала она эти яблоки только с наступлением холодов, а яблоки были огромные зеленые больше чем на обычных яблонях, взрослые, её яблоню называли Антоновкой.
У нас в классе тоже был Дима Антоновский, но к яблокам он не имел ни какого отношения, он их даже не любил.
Не скрою, еще до поступления в школу, я часто бегал к дому ведьмы и докучал
