существовать не может. Исторически. Это же пошло из тех стран, соплей им в рыло, где рабами были люди других рас и вероисповеданий, нежели их хозяева. А у нас что? Вы, вообще, читали историю? У нас рабы и хозяева испокон веков – одной национальности. Откуда тут взяться расизму? Это дутое понятие!
– То есть отношение было обычным? – уточнил Лев, даже не пытаясь с ней спорить.
– Само собой.
– А что насчет личной жизни Елены Кончалович?
– За личной жизнью я не слежу, – презрительно скривилась Изольда Филимоновна. – Она мне в зад не уперлась. Девчули пусть кувыркаются с кем хотят и сколько хотят. Лишь бы это не отражалось на качестве их игры. А оно не отражается. – Она помолчала пару секунд и добавила: – Если уж это так вас интересует, вам и впрямь лучше поговорить с Малохановой. Они с Кончалович дружили. Делили одну комнату.
– А когда с ней можно поговорить? – живо встрепенулся Крячко.
Последовала еще одна двухсекундная пауза. Затем Изольда Филимоновна решительно поднялась на ноги, смерила сидящих сыщиков критическим взглядом сверху вниз и чуть ли не процедила:
– Достали вы меня! Весь процесс подготовки в задницу! Ну, да хрен с вами. Раз пришли… Можете поговорить с ней прямо сейчас. Но не больше десяти минут. И не выходя из зала. – Она быстро сместилась к краю игровой площадки и крикнула: – Закончили, безрукие! Малоханова, иди сюда. Живее шевели булками! Остальные к сетке. Отрабатываем групповой блок. Без Малохановой! А то в прошлой игре на выезде я видела, как вы то и дело пристраивались к ней. На халяву напали? Так это сейчас исправим! А у тебя, Малоханова, перерыв. Десять минут. Я засекла. Иди пообщайся со следаками прокуратуры… или откуда они там…
Крячко поднялся навстречу волейболистке, галантно расшаркался, взял Малоханову за руку и, запечатлев чувственный поцелуй на тыльной стороне ладони, произнес, слегка понижая голос:
– Вообще-то мы из уголовного розыска. Меня зовут Стас. А это… – Стас даже не обернулся на напарника. – Впрочем, не важно. Его имя не будет иметь для вас никакого значения. С вами буду общаться я. Как вас зовут?
– Надя. – Голос Малохановой был низким и обволакивающим.
Улыбка Крячко стала еще шире. Гуров покачал головой, но забирать инициативу у напарника не стал. Для него, по большому счету, не имело значения, кто будет вести допрос. Несмотря на свои выкрутасы, к которым Лев успел привыкнуть за долгие годы совместной работы, Станислав хорошо знал свое дело.
– Присаживайтесь, Наденька, – указал на ряд свободных зрительских мест Крячко.
Малоханова заколебалась.
– Изольда Филимоновна сказала, что у меня десять минут.
– Я слышал, – живо парировал Стас. – Но я вас умоляю, Наденька!.. Что есть время, когда речь идет об общении с такой прекрасной девушкой, как вы. Я боюсь потерять счет мгновениям. – Он сел сам и мягко усадил рядом волейболистку. – Конечно, десять минут – это ничтожно
