«Мак-Доналдсе» и отправился в кино, дабы занять время. Нервы, судя по всему, у Звягина отсутствовали напрочь.
В полутьме уже он вернулся на Ленинградский вокзал, забрал свою сумку и в туалете совершил небольшой шпионский маскарад: наклеил черные усики, натянул и приладил вороной парик и увенчал его кепарем-аэродромом. Пойдет.
На стоянке такси волновалась толпа, а в стороне нисколько не волновались таксисты. Звягин сделал жест, и шофер приоткрутил стекло:
– Куда? – с неприязненным равнодушием спросил он, не глядя.
– Шереметьево-два, – с тем же равнодушием бросил в сторону Звягин.
– Полтинник, – сказал шофер.
– Знаю, – упало в сторону следующее слово.
– Садись.
– Открывай. – Последнее слово всегда за мной будет, животное. Я тебе покажу полтинник. Я его тебе в такое место воткну, что институт микрохирургии глаза не выковыряет.
Шофер небрежно курил «Мальборо».
– Здоровье портишь, – без уважения к чужому жалкому достатку сказал Звягин и приоткрыл форточку, устроив сквознячок.
– Дует, – сказал шофер.
– Я тебе плачу, – сказал Звягин. – Сначала на минутку к Ленинградскому рынку, вещи забрать. Дом я покажу.
– За простой – отдельно.
– Конечно, – сказал Звягин.
На Красноармейской он указал подходящий дом, велел стать у подъезда:
– Багажник открой сразу.
Пару минут провел в подъезде. Вполне подходяще. И лампочка не слишком яркая, и мочой пахнет.
– Слушай, друг, – вышел он растерянно, – его дома нет, помоги, пожалуйста, телевизор снести… одному никак не взять, и время в обрез.
– Какой? В багажник не влезет.
– Влезет! Как не влезет? – уверил Звягин. – Японский, не такой большой, но взять неудобно.
– Да я, в общем, не грузчик, – в сомнении отказался шофер.
– Еще пятнадцать рублей плачу, – нервно попросил Звягин.
– Поможем, – вылез шофер.
Войдя в подъезд, по всей логике ситуации, первым, Звягин жестко – конь копытом лягнул! – ударил его локтем под ложечку. Шофер согнулся и замер, распялив рот и выпучив глаза. Примерившись и успев пожалеть, что рукав куртки смягчит удар, Звягин локтем же, сверху, врубил ему – к-ха! – чуть левее темени. Послышался вполне деревянный стук, шофер обмяк и свалился на бок. «В десанте служили мы крылатом, а тут нельзя не быть орлом! – тихо пропел себе под нос Звягин. – Как это называлось там? а, – с расчетом кратковременного рауша. Кратковременного не кратковременного, а полчасика отдохнет. Достаточно».
Он быстро сволок шофера по ступенькам к двери в подвал, вынул из кармана стеклянную четвертьлитровую фляжку и полил ему грудь и бока водкой: «Объясняйся потом с милицией, родимый». Надел на правую руку кожаную перчатку, подпрыгнул и разбил лампочку: тихий дзень.
Все это
