водоворот серой дымки. – Вот это да!… – прошептала Кира, рискнув подойти теперь к окнам, трогать которые было строго на строго запрещено. Щеколда отсутствовала, окно закручено намертво. Его в добавок залили еще и цементом. Окна в доме Киры никогда не открывались.
Девочка уставилась на небольшого белого ночного мотылька, что бился о стекло. Он был бы белом в реальности, а здесь цвет его стал таким же серым. Ночная бабочка размахивала плотными крыльями, создавая новые и новые завихрения вокруг себя. Как только мотылек пробрался в вакуум их коттеджа?
– Я велю тебе дым, открыть мне окно… – робко попросила Кира о самом сокровенном желании. И оно моментально исполнилось! Распахнулись настежь все шесть створок на трех окнах в ее детской. Серый мотылек выпорхнул прочь, зовя за собой девочку. – Работает! Волшебство какое-то! Тогда… тогда я хочу потрогать белого медведя в Антарктике! – произнесла Кира совсем неправдоподобное желание. В этот момент она перестала ощущать под ногами облачную дымку, проваливаясь в нее с головой. Падать было приятно, недолго и так вкусно пахло! Серый дымок имел необычно знакомый аромат… он пах мандаринами и корицей и еще чем-то свежим, что Кира определить не могла. Намного позже она узнала, что так пахнет океан. В своей пижаме с розовым зайцем Кира стояла теперь напротив дикого полярного медведя. Он был соткан из серой дымки, и она наяривала ему между ушей, лохматя руками тугой жесткий мех.
С той самой ночи Кира не могла дождаться наступления времени сна. Она вышла из своей детской депрессии, с аппетитом кушала, играла, обучалась, не переставая расспрашивая педагогов о самых недоступных местах на планете. Сейчас к своим двенадцати годам, Кира посетила каждый уголок планеты. Она каталась на всех существующих аттракционах. Сначала используя их проекции в серой дымке, а потом, научившись внедряться в разумы бодрствующих, переживала эмоции в телах других детей. Кира находила уставшее сознание ребенка. Тот уже получил массу впечатлений или просто не выспался. Пока ребенок думал, что я типа так… просто долго моргнул, Кира ловила его разум, усыпляя. Теперь ребенок спал, а в его голове существовала она. Она могла бегать, играть и делать в захваченном теле, что ей только вздумается! Родители такого захваченного ребенка больше не могли его контролировать. Он переставал слушаться, не отзывался на имя, совершал странные поступки. Короче, выглядел полным лунатиком. Распознать внедренного можно лишь по остекленевшим глазам, которые переставали моргать.
Но завести друзей или остаться в захваченном теле надолго Кира не могла. Ее астралы заканчивались с наступлением утра. Сбитый режим сна Киры стал нормой ее жизни. Перезагружая свой собственный мозг, активно работающий ночи напролет, Кира стала кемарить на уроках и после каждого приема пищи. Родители и врачи закрывали на это глаза. Все-таки она была не очень нормальной девочкой. Но по крайне мере, она выглядела счастливой, любознательной и здоровой.
Единственным
